Письма Б.А. Смирнова-Русецкого к Н.Д. Спириной.
1970 – 1980 гг.
21 апреля ? 1970 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
(…) Должен был после возвращения побывать у Б.Н.*; но в связи с болезнью встречу отложили, и состоится она не ранее мая. Они оба здоровы, но Нина Ив. не очень хорошо себя чувствует, как обычно, из-за нервов. Сейчас, в течение апреля, гостиница1 закрыта на ремонт. Неизменно и часто о Вас вспоминаем и ждем новой, радостной встречи. Всего, всего светлого с наступающей весной!
15 сентября 1972 г.
Письмо Лидии Васильевны Дорошкевич
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Часто мысленно к Вам обращаемся, особенно теперь, когда так неожиданно ушел Б.Н. Эта весть поразила нас своей невероятной неожиданностью. И сейчас просто не хочется верить случившемуся.
Еще совсем недавно его посетил Б.А.** затем Т.Б. Он был бодр, угощал чудесными помидорами со своего огорода и говорил о том, что будет жить ещё долго и что они с Н.И.**** решили, что она уйдет первой. Началось с того, что у Б.Н. появилась острая боль в сердце. Его взяли в больницу. Там сделали обезболивающий укол, затем, кажется, какое-то переливание крови и вечером он скончался. Нине Ив. сказали об этом только утром. Через 3 дня были похороны на местном кладбище; у входа, у церкви, на хорошем месте. Н.И. приняла все это стойко и деловито. В церкви было заочное отпевание. Затем, в местной столовой были поминки с большим количеством приглашенных. Н.И. решила это устроить из практических соображений (была и водка для мужчин). Она решила остаться жить в Венёве, т.к. с родными у нее плохие отношения. Говорились речи, хорошо вспоминали Б.Н. Были там и власть предержащие, обещали не оставить Н.И. Были так же А.М. и Б.А., Р. с Лони и Витей Вас. Так же хорошо выступили А.М. и Б.А. Теперь с Н.И. остались на 2 недели приехавшая из Сибири знакомая. Сестре тоже дали телеграмму. Н.И. сказала, что все её деньги ушли на похороны. Предвидя это и не успев собрать для неё среди друзей, А.М. и Б.А. захватили с собой и передали ей 120 р. Это пока будет на первое время. Затем хотят систематически собирать понемногу ей на жизнь. Она получит, конечно, какую-то долю пенсии Б.Н., но это очень мало.
Зимой Б.Н. сильно болел азиатским гриппом с высокой температурой. Лето было ужасное: засуха и какая-то небывалая жара. Доходило до +36. Б.Н. приходилось поливать огород, носить воду из колонки. Затем он наготовил много чудесных, березовых дров, но сам один пилил и колол – надорвал сердце2. Прежде он нанимал. Пожилая соседка приходила и раньше топить печь и помогать мыть, теперь тоже обещала. Б.Н. давал уроки англ. яз. Это тоже было подспорьем. Все это очень, очень грустно, дорогая Нат. Дмит. Мы тоже измучились летом, вместо поправки и Б.А. не мог работать по живописи в эту жару + дым и угар от горящего торфа. Мы были за городом в двухкомнатной квартире и задыхались – доходило до +36 на воздухе (в комнате +30)...
(…) Желаем Вам и матушке всего светлого.
Ваши Л. В. и Б. А.
30 октября 1972 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Живу под впечатлением двух утрат, которые постигли нас за последнее время. Мы с А.М. собираемся на днях в Венёв; и с каким грустным чувством теперь приходится совершать эту поездку, когда-то наоборот исполненную радости. Судя по сообщению Зин. Ник., а также племянника Б.Н. (Олег Сергеевич), который был у нас 27-го, в Венёве жизнь идёт в общем благополучно. Но начинаются самые грустные и трудные осенние и зимние дни. Как-то перенесет все это Нина Ив.?! (…)
Мысленно с Вами преданный Вам БСм.
17 декабря 1972 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Пишу Вам в преддверии Нового года, который всегда ожидается с надеждой и устремлением в будущее.
Письмо это не только от меня.
Был на днях в Венёве, читал Нине Ив. Ваше письмо, и она просила Вам ответить. Она получила посылку и письмо. Жизнь её, хотя и грустная, обрела какие-то более-менее устойчивые формы; ходит к ней женщина, которая выполняет всё необходимое – покупку продуктов, топку печи, уборку и т.д. Приходят и дети, которые носят дрова и воду. Самое грустное для неё – это отсутствие чтения.
Материально она не нуждается. Понемногу продаем вещи Б.Н. Я продал через комиссионный магазин шубу и привез ей 280 р. Сейчас взял еще для продажи костюм и кожаную куртку. Поэтому деньги не нужно посылать, тем более, что и Вы теперь живёте с матушкой на пенсии. Я привёз ей от Вашего имени славянский кекс и торт, и буду так делать в каждый приезд.
Мы хорошо побеседовали с Ниной Ив.; она думает о Б.Н. тоже, что и Вы.
С глубокой грустью побывал я на кладбище. Венки остались на могиле после похорон. Весной придется думать о могиле и о памятнике. Как грустно в Венёве среди зимнего мрака, из которого загадочным силуэтом выступает одинокая колокольня...
Какой впечатляющий, глубокий символ!
Прошлой зимой было так тревожно за них обоих. Казалось, что Нина Ив. не вынесет тяжкой болезни, что она уже не жилица на этом свете. И вот, всё вышло иначе... Теперь так важно, чтобы она снова не заболела зимой. (…)
Еще раз шлю светлые мысли к Новому году и очень хотел бы увидеть Вас в Москве.
Искренне преданный Вам БСм.
Р. S. Нина Ив. просила: если Вы хотите написать что-то специально для неё, пишите на отдельной бумажке и коротко, крупными буквами. Остальное ей кто-нибудь прочтёт. Когда у ней буду снова, ещё не знаю. Вероятно в феврале – марте.
БС.
4 марта 1973 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Сердечно поздравляем Вас с днём Матери, с наступлением Света и весны.
(…) Поправляйтесь, дорогая, и приезжайте к нам в 1974 г. О Нине Ив. напишу в след. раз, когда у ней побывает Ар.М. а также и я (в конце марта или нач. апреля).
Искренне Ваш БСм.
29 января 1976 г.
(…) Нину Ив. я не видел с ноября. О встрече с ней я писал, надеюсь, что Вы то письмо получили. С нетерпением жду от Вас известий.
10 апреля 1977 г.
(…) У Нины Ив. предполагаю быть в конце апреля; судя по письмам, она бодра и деятельна.
Оба мы шлём Вам самый сердечный привет и пожелания здоровья, радости и всего светлого.
Ваши Б.А. и В.Л.
13 ноября 1977 г.
Венёв
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Пишу это письмо из Венёва, где провожу второй день.
Состояние Нины Ив. в общем бодрое, неблагополучно только с зубами, которые нужно снова ремонтировать.
Но обстановка здесь конечно, унылая, грустная, особенно в эти осенние дни. Вся тягость этой мелкой провинциальной жизни этого «болота», где столько проявлений самых гнусных, подлых качеств человека, гнетёт и давит. И я прекрасно понимаю, как тяжело Нине Ивановне постоянно пребывать в этой атмосфере. Кроме того, её Мария существо трудно управляемое, ненадежное, да и стара она уже настолько, что трудно будет ей скоро помогать Нине Ив. А другой пока нет... Но будем надеяться, что на смену ей придет кто-то лучший.
Конечно, Нине Ив. было бы неизмеримо лучше жить в условиях города, в культурной квартире, где все трудности деревни отпали бы. Но кто согласится взять на себя эту тяготу?!
В смысле питания она имеет необходимое, и даже сверх того: с помощью Гал. Семен. я привожу ей даже такие деликатесы, как сёмгу и др. сорта ценной рыбы. Самое тяжкое для неё – это ощущение одиночества, отсутствие близких духовно людей. И конечно, только общение с нами, хотя бы и кратковременное, немного облегчает её.
Я надеюсь, что в будущем удастся посещать Н.И. вместе с молодыми друзьями и это будет взаимно полезно. (…)
Ваши Б.А. и В.
22 января 1978 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Спасибо за Ваше поздравление, которое я получил за два дня до дня рождения.
Вы уже наверно получили письмо, написанное из Венёва. Думаю, что эти деньги можно отправить на её имя, я не знаю ещё, когда теперь соберусь. Беспокоит только положение с её помощницей. Уже очень трудно жить по воле случая, надеялся на помощь соседки и случайно заходящих людей.
Она обещала написать, но это не так просто; её ближайшая знакомая болела гриппом, и бывает, что некому написать. Радует то обстоятельство, что теперь к ней будет ездить, кроме меня, ещё мой молодой друг.
А на продукты всегда найдутся деньги, тем более, что часть всегда покупает Галина Семёновна. (…)
Оба мы шлем сердечный привет и Вас обнимаем.
Ваши Б.А. и В.Л.
24 марта 1978 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
Пишу Вам в памятный день. Спасибо за «Огонёк», который получил на днях. (…)
О Нине Иван. я уже написал Вам, что к ней недавно ездил мой молодой друг, отвёз ей продукты и то, о чём она его просила.
Я собираюсь ехать к ней 17 марта, но заболел 11 марта радикулитом и до сих пор сижу дома. Как раз 16 марта получил от неё письмо, в котором она сообщает, что всё ещё не совсем зажила рана после операции, приходится трудно при движениях, и просила повременить с поездкой в Венёв. Вероятно, я попаду туда не ранее середины апреля. Но всё необходимое она сейчас имеет, ей ещё выслали посылку. О ней заботится также Гал. Семеновна и её дочь Оля.
(…) Пишите. Обнимаем Вас.
Ваши Б.А. и В.Л.
Открытка
19 декабря 1979 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
(…) Был у Нины Ив. Она в общем благополучна, но всегда трудности с обслуживанием.
(…) Обнимаем Вас.
Ваши Б.А. и В.Л.
20 февраля 1980 г.
(…) О Нине Ив. всегда имеем известия. Она в общем благополучна, хотя конечно одиночество и остаётся тяжким.
Оба мы Вас обнимаем и желаем здоровья и бодрости.
Ваши Б.А. и В.Л.
10 апреля 1980 г.
(…) Был не так давно у Нины Ив., у ней сейчас новая женщина, которая мне понравилась значительно более предыдущих. Она более чистоплотна, аккуратнее и вежливее. Хорошо, если удержится надолго. О переезде в новый дом пока ничего не известно. Нина Ив. чувствует себя в общем удовлетворительно.
А как Вы себя чувствуете? И какие планы на лето?
(…) Обнимаем Вас и желаем всего светлого.
Ваши Б.А. и В.Л.
23 октября 1980 г.
Дорогая Наталия Дмитриевна!
(…) У Нины Ив. мы бываем регулярно. Были у ней опять трудности с дом. работницей, и пока ещё не знаю, как они разрешились. Буду у ней в конце месяца.
(…) Оба мы Вас обнимаем и шлем пожелания здоровья, бодрости, всего светлого.
Ваш БСм
* Б.Н. – Борис Николаевич Абрамов.
** Б.А. – Борис Алексеевич Смирнов-Русецкий.
*** Л.В. – Лидия Васильевна Дорошкевич.
**** Н.И. – Нина Ивановна Абрамова.
1 Имеется в виду муниципальная гостиница в г. Венёве, в которой останавливались приезжавшие к Б.Н. и Н.И. Абрамовым гости.
2 Здесь и далее подчеркнуто авторами писем – ред.