О.А. Ольховая,
Сибирское Рериховское Общество, г. Новосибирск
Стойкость духа
«Чудовищное зло затопило бы мир,
если бы не эти неприметные внешне Носители Света»1.
«Не прошедшие через огонь испытаний ко Мне не дойдут...»2 Эти слова Учителя Борис Николаевич Абрамов записал в Харбине в июле 1959 года, за два месяца до отъезда на Родину. Каким был для него огонь испытаний, мы можем в какой-то степени представить, коснувшись отдельных периодов его жизни, сопоставив их с получаемыми Записями, воспоминаниями Наталии Дмитриевны Спириной и письмами самого Бориса Николаевича.
Б.Н. Абрамов не был на виду, его миссия не была оявлена при жизни, свидетелями его земного подвига были только близкие ему люди. Собирая эти свидетельства, мы намного глубже осмысливаем его подвиг надземный — получение высоких знаний от Учителей человечества для передачи людям планеты.
Великие Учителя называют подвижниками тех, кто наперекор всем противодействиям обычной жизни, наперекор всем земным иллюзиям утверждает в себе лучшие качества духа. Наши Старшие Братья считают это земным подвигом, ибо «быть каждодневно на этой ступени лишь сильному духу под силу, лишь только Служителю Света, лишь только Тому, Кто встал на Великое Служение»3.
Начало Великому Служению Бориса Николаевича Абрамова положила его встреча с Николаем Константиновичем Рерихом в Харбине в 1934 году. Об этом важнейшем событии так говорится в Сообщениях: «...Стало понятно, что если бы не было встречи, то не было бы и записей, и всего, что связано с Нами. Встреча — причина, записи — следствия. Данные причина и следствия — только лишь звенья цепи причинности, уходящей в прошлое и устремлённой в беспредельность будущего»4. «Связь создаётся веками, в течение многих жизней, при устремлении неуклонном»5. «...Сколько потребовалось жизней, чтобы достаточно приблизиться к Нам и взять на себя Наше Поручение»6.
Огненный дух подвижника укреплялся под водительством Елены Ивановны Рерих, состоявшей с Борисом Николаевичем в переписке и приоткрывшей ему завесу над всей глубиной их вековых связей и духовной близости.
О высоком поручении, которое взял на себя Б.Н. Абрамов в этом воплощении, его любимый Гуру сказал: «Редко кто из подошедших к Учению знает свою миссию, то есть задачу данного воплощения; тем более ценно такое знание. Первое — это дать и оставить после себя эти записи. Труд долголетний, трудоёмкий и требующий нечеловеческого упорства и постоянства. Второе: поддержание планетной сети Света путём утверждения пламени сердца. Башня духа, как маяк света в пространстве, Свет Твердыни в себя принимает, давая в ответ лучи самоисходящие, ассимилированные и претворённые в горниле духа. Третье: цементирование пространства и насыщение его мыслями и представлениями, связанными с Учением Жизни и способствующими его невидимому, но мощному распространению»7.
В Харбине рядом с Борисом Николаевичем были его единомышленники, члены «старшего содружества». Но рядом с ним также была и «молодая поросль» — группа его учеников, о которых, что было редчайшим явлением, он получал сведения от Елены Ивановны Рерих и от Великого Учителя. Другими словами, подбирались те, кто — сейчас мы уже очень определённо можем говорить об этом — должен был помочь Абрамову выполнить высокое поручение.
Остановимся подробнее на учениках Бориса Николаевича и на том, через какие испытания он в связи с этим прошёл.
О том, как они занимались, как Борис Николаевич годами напитывал сознания своих учениц, Наталия Дмитриевна Спирина оставила такие свидетельства: «Общаясь с Борисом Николаевичем, я ощущала примат духа, с ним было говорить — блаженство. Существо иного плана; нашего уровня астрала в нём не было. Это было духовное счастье, особенно во время занятий, — он приходил в особое состояние, предназначенное для нас». «На наших многолетних занятиях мы наработали очень сильную, напряжённую огненную атмосферу. И когда время от времени приглашался кто-то ещё, из людей, читающих Учение, но не занимающихся в нашей тесной группе, им было очень тяжело от нагнетения этого Огня, с которым они ещё не ассимилировались. Им трудно было находиться в нашей группе, заниматься вместе с нами. Несмотря на то, что им было интересно и они слушали всё со вниманием, но без ассимиляции это было трудно перенести. И поэтому он почти никогда на наши занятия не приглашал кого-то ещё».
По словам Наталии Дмитриевны, «Борис Николаевич не признавал "голых" вопросов, спрашивал в ответ: "А какое ваше размышление?" Он учил мыслить, а не потреблять. Старался сделать из нас самоходов. Он всегда спрашивал: "Кто из вас будет самоходом, кто из вас? А если я уйду? Вам покажется, что нить оборвалась. Можете ли вы на своих ногах стоять и идти? Или всё?" И у него в Записях есть о самоходах, которые, в свою очередь, стали бы на ноги и понесли бы дальше эстафету. Он этим был озабочен».
«Йогов-теоретиков нет, — убеждал Абрамов своих учениц, — и принимать Агни Йогу только в теории — это значит не преобразить ни себя, ни свою жизнь».
Наталия Дмитриевна рассказывала об условиях, в которых проходили занятия группы в Харбине и потом, после переезда в Россию, когда они с Борисом Николаевичем остались вдвоём: «Это было застойное время и в Китае, где мы тогда жили. И тогда, и потом, когда мы сюда переехали, мы находились в глубочайшем подполье. Ни там, ни здесь нельзя было ни говорить о Живой Этике, как мы сейчас это делаем, ни распространять её. Это было очень опасно. Если дело доходило до осведомления, то книги отбирались, бывали обыски и, конечно, большие неприятности для тех, кто делился такой неофициальной идеологией. Теперь мы это уже начинаем забывать. Но тогда было очень трудно, и тем не менее, несмотря на то, что никакое будущее ещё не просвечивало, Борис Николаевич был устремлён в будущее и уверен в нём. Эту уверенность он вложил в нас на всю оставшуюся жизнь». «От него исходила такая энергия, такое воодушевление! А ведь время было далеко не светлое».
Именно в эти трудные годы Рерихи настойчиво призывали и Абрамова, и его учениц ехать на Родину.
Ещё в 1953 году Елена Ивановна Рерих, упоминая об отъезде Екатерины Петровны Инге в Германию, писала Борису Николаевичу: «В самом начале пребывания Н.К. [Рериха] в Харбине был дан Совет стремиться всеми помыслами в Лучшую Страну. Направление было указано на Север, и никогда не было поощрения к отъезду в другие страны. С тех пор мудрость такого Указания подтвердилась неоднократно»8.
О серьёзном выборе, стоявшем перед группой учеников Абрамова, и о последовавших событиях Наталия Дмитриевна говорила так: «Свободная воля — на неё он [Борис Николаевич] никогда не посягал. И когда нам без конца писали и Николай Константинович, и Елена Ивановна: "Ехать, ехать и ехать. Вы там нужны. Даже если вы только будете читать, и то вы сделаете очень большое дело для пространства России", две его ближайшие ученицы уехали в Австралию. Он говорил им, убеждал, но не стал на них влиять, не стал запрещать. Для него это был удар. Он, как руководитель и ответственный за них до какой-то степени, страшно переживал. Борис Николаевич говорил: "Они уехали, они не выполнили Указа Иерархии"».
О тяжести этого удара можно в какой-то мере получить представление, если вспомнить, что писала Е.И. Рерих американским сотрудникам, двенадцать лет изучавшим Учение, но в известный отрезок времени проявившим такие качества, которые могли в корне пресечь развитие всех дел: «...Облегчите мне страшную заботу и печаль!! Должно быть, именно я не сумела достаточно объединить, не сумела внушить любовь к Вл[адыке] и прекрасному подвигу. Не сумела дать почувствовать всю красоту Служения. Не сумела личным примером показать применение Учения к жизни и, главное, не сумела зажечь любовь к самоусовершенствованию и пониманию огромной ответственности, принятой на себя приближением к Служению»9.
Это было не последнее испытание Бориса Николаевича, связанное с учениками. А по поводу этого события Учителем было Сказано: «Ученики на словах — как много их, воображающих себя на служении. Но где же ученики на деле? Проверка жизнью уводит большинство, а на подвиг дерзают лишь единицы»10.
Прошло более трёх десятков лет, и в 1993 году Ольга Адриановна Копецкая — одна из уехавших учениц — побывала в Москве. О жизни в Австралии она сказала, что там «духовное движение очень слабое. Публика не тем интересуется. Поэтому сохранить какой-то духовный подъём в таком окружении очень трудно. Владыка сказал о России: "Это Моя Страна". "Моя Страна" строится, и вся энергия направлена сюда Свыше. И поэтому здесь всё возрождается, всё как бы расцветает, происходит то, что должно происходить. Здесь чувствуется очень большой духовный потенциал, чего там нет совсем; Австралия — страна в этом смысле, можно сказать, полумёртвая».
Таков был итог.
Малопредсказуема свободная воля человека, посягать на которую запрещает Космический закон... Позднее Наталия Дмитриевна напишет:
Тебе от сотворенья дан
Свободной воли страшный дар...
Около двадцати лет длилась переписка Б.Н. Абрамова с Е.И. Рерих. Они не встретились лично, но письма Елены Ивановны к Борису Николаевичу говорят о полном её доверии. Они мечтали о встрече и совместной работе, Елена Ивановна собиралась поручить Борису Николаевичу ведение её дел, готовила его к этому. События сложились по-другому.
В одном из писем к Абрамовым Елена Ивановна коснулась следующего: «Не огорчайтесь мыслью о моём уходе, — писала она. — Когда время это наступит, Вы будете уже вполне вооружены и продолжите работу, которой конца нет. В. Вл. не оставит Вас, да и я, после некоторого отдыха, в котором буду очень нуждаться, смогу подавать знаки привета...»11
Обратим внимание на два Сообщения, полученные Борисом Николаевичем за год до возвращения на Родину. От Матери Агни Йоги: «Тягость дел моих на твои плечи частично легла, потому и такое противодействие отовсюду. Но зато и сила моя влиять на людей, их сердца зажигая, уже стала твоею. Обрати внимание на то, что, когда говоришь от моего имени и моими словами, воздействие этих слов на людей очень сильно»12. А вскоре пришло Сообщение и от Гуру: «Матерь и я, над нами Владыка — построение космически правильное, треугольник вершиною вверх, и в высшей точке его Сам Владыка. А внизу, в точке ромба четвёртый в фокусе средоточия лучей Матери и моих. Нижнее остриё ромба обращено в мир плотный. Фокус излучает лучи. Действие их, особенно на готовые сознания, будет поражающим, ибо мы за тобой, а за нами Владыка. И когда говоришь — помни построение это»13.
За два месяца до отъезда на Родину Борис Николаевич записывает: «Сын Мой, прими к исполнению желание Моё являть Лик Мой собою, и как бы в какой-то степени воплотить Меня в себе, и стать как бы Мною, выразителем сущности Моей, воспринятой и ассимилированной в Лучах посылаемых, светящихся в тебе Моим Светом. (...) Долог ваш путь»14. «И тот, кто предназначен срокам, вступает в суждённую ему сферу»15.
Нам неизвестна дата написания стихотворения Бориса Николаевича «Путь горний», в котором есть такие строки:
Вперёд, вперёд, вперёд, вперёд
Ведёт заветный путь,
Лишь тем открытый с давних пор,
Чью волю не согнуть...
Эти слова можно считать девизом всей его жизни.
Приблизилось время отъезда. 22 сентября 1959 года Генеральное консульство СССР в Харбине удостоверяет ряд документов, касающихся жительства и мест работы Б.Н. Абрамова. Он готов к отъезду. Впереди — Россия.
Борису Николаевичу 62 года. С ним едет Нина Ивановна — его жена, находившаяся на полном попечении Бориса Николаевича.
15 октября 1959 года Абрамовы уже прописываются в Новосибирске. Начались поиски постоянного жилья. Круг их общения ограничивается родственниками и знакомыми по Харбину.
Обустройство на Родине займёт несколько лет и будет проходить очень тяжело.
Летом 1960 года Борис Николаевич попытался обосноваться в Подмосковье, куда его пригласили знакомые. Какое-то время Абрамовы живут там на даче, однако люди, пригласившие их, не позаботились о прописке, и всё кончилось тем, что пришлось вновь вернуться в Новосибирск.
25 декабря 1960 года Борис Николаевич записывает: «Прими предупреждение: события будут неожиданными и устрашающими. Храни полное спокойствие. Охраним. Тебе ещё многое предстоит совершить»16.
Что известно нам об этом периоде жизни Бориса Николаевича? Уже осуществлён переезд на Родину; события в стране текут своим чередом; не прерываясь, идут Высокие Сообщения. Работа по вспахиванию «целины духа», для которой он возвратился, предстояла огромная — Абрамов, как никто другой, прекрасно понимал это. Но для чего тогда понадобилось столь серьёзное предупреждение Матери Агни Йоги? Что в таком случае могло грозить духу, знавшему миссию своего воплощения? Ответ может быть только один — готовилась попытка пресечь работу Бориса Николаевича.
Можно только догадываться о силе натиска, идущего на ментальном уровне, зная, что битву вёл Архат. А события, идущие во внешней жизни, мы можем проанализировать.
«Тьма сильна и действует, применяя закон созвучия и соответствия», — читаем в «Гранях Агни Йоги»17. И, согласно этому закону, отзвучали как определённые лица, так и обстоятельства, которые складывались при их участии.
Вопрос постоянного места жительства Абрамовых долго не решался. Социальный статус Бориса Николаевича — пенсионер с больной женой, но при этом ему было отказано в прибавке к пенсии, положенной тем, у кого на иждивении находится инвалид. Трудовой стаж Абрамова, равный 35 годам, не был подтверждён райсобесом — скрупулёзно высчитаны и признаны только 29 лет, 5 месяцев и 13 дней, что и определило размер его пенсии. Все жизненные обстоятельства, с которыми сталкивается Борис Николаевич, он встречает достойно, в полном равновесии предпринимая всё возможное в его положении.
Одновременно идут попытки поссорить с ним его друзей и даже отдалить от него Наталию Дмитриевну. Не касаясь способов, которыми это делалось, скажем об итоге. Из письма Бориса Николаевича к Наталии Дмитриевне от 4 сентября 1961 года: «Мысленно с Вами, но крепче, чем раньше. Некоторыми наговорами не смущайтесь. Это ведь только закалка стойких дружеских чувств. Я верю и признаю лишь дружбу навсегда». Зачем нужно было нарушить их крепкую взаимосвязь и почему она мешала тьме, станет понятно, если мы вспомним следующие факты.
Ещё в Харбине, когда Борис Николаевич проводил занятия с группой учеников, он обычно рассаживал их за своим круглым столом таким образом, чтобы Наталия Дмитриевна сидела напротив него. Он говорил ей: «Вы у меня старшая ученица; это — ось духовная, которая вращается и задевает других».
Вспомним и описание устрашающего воздействия с тонкого плана, которому подверглась Наталия Дмитриевна в номере гостиницы Венёва, где она остановилась, приехав к Борису Николаевичу. Наталия Дмитриевна потом рассказывала: «Мне отвели отдельный номер, я приготовилась спать. Потушив свет, почувствовала в комнате страшное присутствие чего-то огромного. Я зажгла свет, в темноте нельзя было быть... Я молилась, обращалась, произносила Имя. И только кое-как к утру, после того как пропели петухи, — "это" исчезло. Я рассказала Борису Николаевичу. Он пошёл в этот номер, сказав: "А вы отойдите, не входите". И закрылся там — один на один. Потом, когда он вышел, сказал: "Да, это была большая величина. Теперь вы можете спать спокойно, больше он к вам не явится. Но это потребовало огромной энергии"».
Этот случай произошёл позднее периода, о котором мы сейчас говорим, но он только подтверждает, насколько важно было их объединение и сколь значимую силу оно представляло.
Мы подошли к главному, на что тёмными силами была сделана особая ставка — подвергнуть сомнению Высокий Источник записей Б.Н. Абрамова. Из рассказа Наталии Дмитриевны: «Я вспоминаю прискорбный случай, когда его самый старший, любимый ученик сказал, что он перерос его... Стал сам получать записи, не принял Записи Бориса Николаевича». Здесь говорится о Н.А. Зубчинском, или Уранове — этим псевдонимом он подписывал свои так называемые ментаграммы. Зубчинский распространил свои измышления в кругу знакомых Абрамова. Под влияние Зубчинского попадает и А.П. Хейдок. Вспомним, что у него, как и у Б.Н. Абрамова, было кольцо ученичества, полученное от Н.К. Рериха в Харбине. Для Бориса Николаевича складывалась очень серьёзная ситуация: использовалось всё, чтобы сломить силу его духа. Мы знаем, что эта попытка не удалась: укрепление прямого провода с Иерархией Света, а значит, и получение Записей длилось до последних дней его земной жизни.
Насколько полнее откроются страницы его духовной биографии, когда мы будем иметь возможность прочесть Сообщения, полученные Борисом Николаевичем Абрамовым, полностью, без купюр!
В заключение этой темы приведём отрывок из письма А.П. Хейдока к Н.Д. Спириной касательно тех событий: «Дорогая Наталия Дмитриевна! Я, безусловно, причинил Вам боль во время нашего последнего разговора и очень прошу Вас простить меня за это — я был не прав. Я только что вернулся из Москвы. Пять дней провёл у Б.Н. и Н.И. Наша встреча была очень сердечной. Все недоразумения между нами сожжены — их нет и больше не будет. Остаётся огромная радость за труд Бориса Николаевича. Враждебные элементы много приложили усилий, чтобы нас поссорить... Может быть, нам с Вами удастся ещё когда-нибудь встретиться — я был бы рад такой встрече» (20 октября 1969 г.).
22 июня 1961 года Борис Николаевич снимается с пенсионного учета в Новосибирске и уезжает в Венёв. С этого времени между ним и Наталией Дмитриевной начинается интенсивная переписка. Наталия Дмитриевна рассказывала: «Тут, в Новосибирске, я осталась в полном одиночестве, и была только переписка с ним. У меня много его писем, там он кое-что выписывал из Записей. Каждое письмо от него — это был великий праздник. Я уже приблизительно знала, когда получу, и всё бегала, смотрела в почтовый ящик — не пришло ли от него долгожданное письмо?»
Надо сказать, что Борис Николаевич, опасаясь вскрытия своих писем, был всегда очень осторожен в пересылке Записей. Так, в одном случае он пишет: «Вот Вам выписка из одной книги Рабиндраната Тагора, Вашего любимого писателя и поэта...», в другом — «Один философ говорит...», в третьем — «В семьдесят лет разное в голову приходит, так что не удивляйтесь...» и так далее. В остальном — это на первый взгляд обычные письма, которые написаны человеком, абсолютно доверяющим своему корреспонденту. В них затрагивается большой круг имён — как бывших харбинцев, так и новых знакомых.
Об условиях, в которых живут Абрамовы, пишет Нина Ивановна: «Б.Н. не имеет покоя и сна, которые ему так нужны, но нет вечных испытаний, и всё это должно пройти, и должны прийти какие-то лучшие возможности в жизни нашей» (9 декабря 1961 г.).
У самой Наталии Дмитриевны, жившей вместе с матерью, которой было за 90 лет, положение в это время не намного лучше. Поддерживая её, Борис Николаевич пишет: «Не хочется забегать вперёд, но кажется мне, что будете Вы жить не в Сибири, а там, где много теплее. И не будете уставать непомерно. И даже радио будете слушать тогда, когда этого хочется Вам, и то, что хотите слушать. И не будете Вы одинокой в отрыве от тех, кто близок Вашему сердцу. (...) И когда особенно устаёте от работы, и когда особенно холодно и здоровье сдаёт, думайте о том, что судьба для Вас, быть может, уже ткёт пряжу иную. Кто знает.
Вот уехала Кука (Ольга Кулинич, ученица Б.Н. Абрамова, уехавшая в Австралию. — Ред.). На что променяла она возможность послушаться Матерь? С чем после придёт и в какой класс поступит и что потеряет?» (10 декабря 1961 г.)
Из писем видно, как Борис Николаевич черпает силы из сверхличной радости, побуждая к этому и свою духовную ученицу: «Много сейчас мыслей различных приходит, даже порой устаю. Вас вдохновили слова [Германа] Титова "Звёздное братство" и то, что он назвал Никиту Сергеевича [Хрущёва] "Космическим отцом". И меня это порадовало тоже, а также и то, что сказал [Михаил] Шолохов, особенно в конце своей речи о маяках и носителях света. Много вдохновляющего во всех этих пламенных призывах к построению светлого будущего, — много мудрости и динамической энергии. Всё это и Вам должно дать новые силы, чтобы спокойно двигаться дальше».
Сдержанный и скупой на похвалы, он гордится своим верным другом: «Знаю, что Вам нелегко. Но что же хорошее и сильное родится в лёгкости. Сравните себя, какой Вы были раньше и каким молодцом стали теперь. Какую нагрузку несёте и даже болеть себе не разрешаете. Воля многое может, воля может всё, когда призвана сознательно. И боль, и хворь можно победить, если очень уж захотеть. Вот именно сознание, что нельзя, нельзя даже болеть, даёт силы преодолеть болезнь. Помните, как древний вождь зажёг степь позади, чтобы некуда было отступать. И Вам некуда, т.к. болеть невозможно, а надо работать. Но это — борьба даже за своё здоровье — даёт силы и опыт» (7 ноября 1961 г.).
«Спрашиваете, почему так тяжко? — говорит Учитель. — Но кому же из следующих за Мною когда было легко? Исключения лишь подтверждают правило. После перемены легче будет в одних отношениях, но сложнее в других. Передвижения будут даны, но безоблачной жизни не ждите. Одни заботы заменятся другими. Ученичество и беззаботность несовместимы. (...) Приобретённый за это время опыт ценнее претерпеваемых неудобств и ущерба здоровью. Ради этого опыта идущие за Мною на кострах сжигались и были убиваемы и терзаемы и всё же от Меня не отвращались. На карту ставите всё и вы, предаётесь в руки Мои для решения»18.
В 1962 году Борис Николаевич предпринимает ещё одну попытку поменять место жительства и обосноваться на окраине Киева, куда их, как и в Подмосковье, тоже пригласили знакомые. Первое письмо к Наталии Дмитриевне из Киева было от 21 февраля 1962 года: «Расходы по переезду почти вдвое превысили мои расчёты». Вскоре он сообщает: «Мы вернулись в Венёв после четырёхмесячных мучений с переездами с больной Ниной Ивановной и вещами» (19 июня 1962 г.). Наталия Дмитриевна была единственной, кому Борис Николаевич писал обо всём.
Об этом переезде Борис Николаевич позднее напишет ещё раз: «...Меня жестоко подвели... (...) Ведь таскать больную Н.Ив. под соломенную крышу, в дыру, где нет ни больницы, ни надежды на жилплощадь, было по меньшей мере жестоко. К вопросу о моей осторожности, т.е. о доверии к людям, возвращаться больше не будем... Меня обманули во всём, что наобещали».
С этого времени Борис Николаевич постоянно живёт в Венёве.
Известно, что Абрамовы трижды сменили жильё, прежде чем поселились в июле 1965 года в частном доме барачного типа по адресу ул. Советская, 13, где заняли третью часть дома и полоску огорода.
Зинаида Николаевна Чунихина, навещавшая семью Абрамовых в Венёве, вспоминала: «Крепко запомнились два случая из моей поездки к ним. Поразила меня бедная квартира-хата. А до этого они перетерпели много с переездами, пока не осели в этой хате. Борис Николаевич сказал спокойно: "Сейчас мы проходим период бездомия". А накануне моего отъезда пришли хозяева и заявили, что надо освободить квартиру, так как они сами должны переехать в неё. Борис Николаевич сказал с убеждением: "Это всегда, когда приезжает кто-нибудь из близких друзей, бывает какой-нибудь удар; только надо понять и не волноваться, быть спокойными". Они были спокойны, и мы хорошо провели этот вечер в дружеской беседе!»
Насколько неотрывно от внимания Иерархии проходила жизнь Бориса Николаевича, мы узнаём, читая Сообщения, связанные с его размышлениями, которыми он делился с Наталией Дмитриевной.
Из письма от 13 ноября 1962 года: «Мы вот сидим на забытой жизнью улице, пустынной и тихой, круглые сутки; сидим долгие, уже зимние вечера, совершенно одни, тоже забытые жизнью, словом — пенсионеры».
В этот же день Борис Николаевич записывает: «Владыка ставит на краю бездны не для того, чтобы ввергнуть в неё»19. «Лучшие условия для восхождения духа: одиночество и изолированность от людей. Так лишение становится обретением и наградою или компенсацией за лишение. Закон равновесия»20.
Подводя итоги трудному 1962 году, Борис Николаевич пишет: «Мой опыт прошлого года был очень тяжким, но ни за что на свете я не согласился бы его не иметь. Плата велика, велики были трудности, но ведь трудности рано или поздно проходят, а опыт бесценный остаётся с нами как наша неотъемлемая собственность». И здесь же: «Радуюсь успехам нашей Великой Родины, её быстро растущему авторитету по всей земле. Действительно Ведущая Страна и защитница слабых и угнетённых. Это даёт мне радость и силы» (28 января 1963 г.).
Но как бы тяжко по-земному ни приходилось Абрамову, при всех обстоятельствах летит его помощь Наталии Дмитриевне, ни на мгновение не прекращается их связь: «Не думаю, — пишет Борис Николаевич, — чтобы причиной Вашей болезни был грипп, а думаю, что атмосферные неблагополучия и неуравновесия... (...) А главное, что бы ни говорил врач, не считайте себя больной. Нам с Вами хворать нельзя. У меня больна Нина Ивановна и полное одиночество в смысле помощи со стороны, у Вас — работа и больная мать. Помечтал о том, чтобы у Вас всё было хорошо. Напишите сейчас же о своём самочувствии по возможности объективно» (21 января 1963 г.). «Понимаю, что Вам трудно и что Вы устали, что Александра Алексеевна всё время болеет, да и сами Вы тоже чувствуете себя неважно. Насколько возможно, Вам помогаю, как могу» (19 марта 1964 г.). А о том, сколько он мог, мы уже немного знаем.
Становится более понятно, что имела в виду Наталия Дмитриевна, когда рассказывала о непрестанной заботе, которую Борис Николаевич проявлял по отношению к ней: «Этим я многократно ему обязана и бесконечно признательна, потому что без этого можно было и не устоять».
«И скажу откровенно, — пишет Борис Николаевич в марте 1971 года, — меня радует наша полная согласованность в понимании многих вопросов жизни. Может быть, потому нам и трудно с теми, с кем этого нет».
Приведём ещё строки из его писем.
«Дорогая Ната! ...Степени Близости варьируются весьма сильно, но можно с уверенностью сказать, что то, что получали Вы в течение Вашей учёбы, те знания и опыт, вряд ли получили другие, несмотря на твёрдость и уверенность в себе. Много мог бы Вам сказать и привести многие слова Вл[адыки] и Дорогой (Е.И. Рерих. — Ред.) в доказательство этого, но надеюсь, что поверите мне и без этих новых доказательств. (...) Если мы являемся лакмусовой бумажкой, то, следовательно, и Вы, благодаря нашим взаимочувствам, тоже являетесь ею, и потому запомните прочно, что, относясь к Вам или нам так или иначе, каждое сердце определяет себя и этим строит проекцию своего будущего» (1 сентября 1964 г.).
«Как бы было хорошо, если бы, например, Вы и мы жили в одном доме: ни Вам, ни нам хворать уже было бы не страшно, и не страшна наша старость: у нас настоящая, у Вас будущая» (29 января 1965 г.).
«У нас положение без изменений. Прибавилось ещё гудение от холодильников и ещё чего-то, чего именно — не знаем. Н.И. мечется по квартире в поисках угла, где звучание тише. Бегаю в хлопотах о перемене, но подходящего ничего найти не могу. Найду ли, не знаю, но надо найти. (...) Как Сказано: "...Твердите себе постоянно, что даже и это: хорошее и плохое, приятное и неприятное, милое сердцу и отвратное, — неизбежно пройдёт"» (5 апреля 1965 г.).
«Мы ещё живы и не только живы, но рады будем повидаться с Вами. Объяснять Вам о понесённых трудах нечего, понимаете по опыту», — пишет Борис Николаевич.
Об их общем московском знакомом он говорит: «...Скажите, что после Вас буду рад повидаться с ним. Он что-то там намудрил, и его дружелюбие трещало. Но... "верного друга цените, верных так мало друзей"» (25 июля 1965 г.).
В письмах они обсуждают множество вопросов: интересные публикации в журналах, новые книги, новости и последние открытия в науке, методы лечения болезней и многое другое. «Я стою на платформе диалектического материализма и считаю, что вне материи ничего не существует и существовать не может, что чудес не бывает, что наука настоящего и будущего может объяснить любой действительный факт или явление, если они не выдуманы и не порождены суеверием. Верю безусловно в осуществление объединения всех народов земли, когда кончатся войны и все ужасы, порождённые старым миром», — утверждает он в письме от 30 октября 1965 г.
Шли годы. Временами у Бориса Николаевича были небольшие подработки в вечерней школе, он давал частные уроки, но его жизнь не становилась легче: «...Теперь же отдыха нет, надо крутиться целый день. Добавьте к этому факту печи, колку дров, носку воды и газ в холодном тамбуре и отсутствие того, что хотелось бы купить, и Вы получите полное представление о моей занятости бытом» (27 декабря 1967 г.).
«У нас морозы, топлю два раза. Если дров не жалеть, то жить можно» (24 января 1968 г.).
Эту сторону жизни Бориса Николаевича Наталия Дмитриевна комментировала так: «Как он хорошо и добросовестно всё делал: и дрова пилил, и за огородом ухаживал, и печь топил в квартире, и как всё это было спокойно, красиво, с достоинством, часто с шутками». «Делая любую повседневную работу тщательно и умело, он был внутренне свободен от тесноты и тягости быта и бдительно берёг эту внутреннюю свободу». «Его единственным отдыхом было пойти на речку и выловить пару таких маленьких карасиков. Этот процесс ловли для него был блаженством — сидеть на берегу и ловить рыбу. Вдали от всего, что было ему так чуждо».
За два дня до ухода, 3 сентября 1972 года, Борис Николаевич записал: «Если для вас тягость Ноши земной велика, то какова она у Держателей Света. Чем выше дух, тем тяжелее Ноша мира сего для несущего её. Помощь Владыкам и заключается в том, чтобы разделить с Ними эту нагрузку и облегчить её непомерную тяжесть. Могущих это делать сознательно так мало. Миллионы трутней возлагаются на немногих несущих её»21.
5 сентября 1972 года Борис Николаевич Абрамов ушёл в «Беспредельность Надземной Отчизны», как называл он те сферы, с которыми у него был прямой провод.
Закончим Словами Учителя, обращёнными к Борису Николаевичу: «В горниле испытаний народы приготовляются к Часу Моего Прихода. Стезёю битвы идёт оно. И ты в ней, там, где кипит бой. Осознай значение своё, Мой воин, Мною поставленный на великом дозоре. Ты и близкие твои, все вы несёте тягость трудов Моих. Благо вам, и вас ли Забуду, не забывших Меня в час борьбы, нужды и напряжения. Не всегда дела Наши в нужде. Но вы, в нужде давшие помощь, благо вам»22.
Публикуется по изданию:
«Подвиг земной и надземный»: Материалы конференции, посвященной 110-летию со дня рождения Б.Н. Абрамова (28-29 2007 г., г. Новосибирск). Новосибирск: Издательский центр РОССАЗИЯ СибРО, 2009. http://sibro.ru/teacher/books/840/25999
Примечания:
Сибирское Рериховское Общество, г. Новосибирск
Новая встреча с Венёвом
Наш Венёв — это и есть русская земля...
Вечная, словно сама вода, воздух, небо и солнце.
И эту землю нам поднимать и оберегать.
А.В. Пугачёв, глава Венёвского района
Тульской области
Наверное, есть какой-то особый смысл в том, что на пути к дорогим сердцу местам приходится преодолевать немалые расстояния. Смысл паломничества, вероятно, и заключается в отрешении от повседневных житейских проблем и сосредоточении на непреходящем. Стремясь к цели своего пути, мы готовимся, настраиваем своё сознание на эту встречу, сверяем свой жизненный курс с чем-то главным и вечным. С такими мыслями мы ехали в Венёв — маленький старинный городок Тульской области, затерявшийся где-то в среднерусских просторах. Много лет назад, когда мы впервые услышали от Н.Д. Спириной имя её учителя, Б.Н. Абрамова, мы узнали и о Венёве, давшем приют Борису Николаевичу в последние годы его жизни.
Этот город, первое письменное упоминание о котором относится к последней четверти XIII века, стал для Сибирского Рериховского Общества местом особенно дорогим. Здесь мы стремимся побывать при каждой возможности.
В январе 2009 года, будучи в Москве проездом, мы специально задержались, чтобы посетить Венёв вместе с нашими московскими сотрудниками Еленой и Игорем Коняевыми и Натальей Ивановной Кулаковой. Почти каждый месяц они приезжают сюда и проводят культурно-просветительную работу — выставки и экскурсии, беседы с детьми, показ видеофильмов, и всё это осуществляется в сотрудничестве с управлением культуры города и краеведческим музеем.
О начальнике отдела культуры Венёвского района Наталье Викторовне Ермаковой с первого дня знакомства в июне 2007 года у нас сложилось впечатление как о человеке, не просто любящем родной город, но и радеющем о его культурном облике, о его будущем.
Наталья Викторовна знала о нашем визите и вместе с новым директором краеведческого музея Натальей Александровной Зеленковой уже ждала нас. С сердечной теплотой Наталья Викторовна вспомнила о своём приезде в Новосибирск на открытие Музея Н.К. Рериха, о впечатлении, которое осталось у неё от знакомства с музеем и коллективом СибРО. Мы говорили о многом, вместе порадовались тому, как возрастает и укрепляется культурная значимость Венёва.
В Доме культуры она показала нам отремонтированный зал вместимостью 300 человек, в котором помимо местных выступают и столичные театральные коллективы. Мы с радостью увидели, что в вестибюле рядом с фотографиями фестиваля «Двенадцать ключей» размещены и алтайские фотопейзажи — выставка, подаренная сибиряками к открытию этого зала.
Наталья Викторовна рассказала, что летом 2009 года в четвёртый раз на венёвской земле будет проводиться фольклорный фестиваль «Двенадцать ключей». Участники — не только певческие коллективы, но и мастера декоративно-прикладного искусства.
В этом году он будет пока ещё межрегиональным, хотя в нём примут участие гости из Словении. Финансовые сложности, обусловленные начавшимся кризисом, не позволяют пригласить коллективы из разных стран и придать фестивалю статус международного.
Тульская земля богата всемирно известными историческими местами, такими как Куликово поле, Ясная Поляна, Бежин луг, где проходят значительные культурные мероприятия. Теперь набирает мощь и венёвский фестиваль, который уже получил в области большой резонанс.
Среди изданий, посвящённых фестивалю и подаренных нам Натальей Викторовной, был краткий путеводитель по Венёву с многочисленными иллюстрациями. Этот первый в истории города путеводитель — подтверждение тому, что старинный город-памятник становится интересным для приезжих.
В гимне фестиваля есть простые и замечательные строки:
Согревая сердца, утоляя печаль,
Как двенадцать ключей заповедных,
Будут русские песни в Венёве звучать,
Им вовек не исчезнуть бесследно.
Не исчезнет также и память о том, что в этих живописных местах не раз бывал Святой Сергий — духовный собиратель Земли Русской. Такие посещения оставляют след неизгладимый, над которым не властно время. Прошли столетия, и на этом удивительно красивом месте на берегу реки Венёвки, среди зеленеющих холмов, окружённых лесами, разросся городок. Строились не только жилые дома, но и храмы, олицетворяющие народную веру и его дух.
Сейчас их в Венёве сохранилось около десяти. Правда, далеко не все они действующие. Многие, как ценные памятники архитектуры и духовной старины, нуждаются в серьёзной реставрации.
С радостью узнали мы о том, что открыт фонд для сбора средств на восстановление Никольской колокольни — 75-метрового сооружения, которое, даже будучи полуразрушенным, поражает своим величием и красотой. Это самое высокое строение в Тульской области. В XIX веке на колокольне было шесть колоколов общим весом 530 пудов.
Б.А. Смирнов-Русецкий, московский художник, хорошо знавший семью Рерихов и часто приезжавший в Венёв для встреч с Б.Н. Абрамовым, в дневниковых записях отметил: «Высится мощная одинокая колокольня — как этот образ напоминает Бориса Николаевича!» Он вспоминал, что в своё время Борис Николаевич хлопотал о реставрации колокольни, считая её самой значительной постройкой в городе.
Когда-то эта колокольня и прекрасная Николаевская церковь составляли единый комплекс, обнесённый красивой оградой из белого камня. Сама церковь и ограда, к сожалению, не сохранились, но в городе уже обсуждаются планы по восстановлению комплекса.
Иоанно-Предтеченский храм (конца XVIII века) находится на старом городском кладбище. По его заснеженным дорожкам мы подошли к могиле Абрамовых. На ней недавно установлен новый памятник: строгая вертикальная плита из тёмного камня с именами и датами жизни Б.Н. и Н.И. Абрамовых, а на надгробной плите высечен лаконичный текст — «Устремлённому сердцу». Памятник установлен почитательницей Бориса Николаевича Абрамова — Верой Ивановной Бутько из Тулы.
Мы посетили Венёвский краеведческий музей, находящийся в Каменных палатах — старинном двухэтажном здании XVII века со сводчатыми потолками. Музей открылся для посетителей в 1981 году. В его экспозиции — предметы, рассказывающие об истории этого края от каменного века до современности; выставка, посвящённая Великой Отечественной войне; предметы быта дворянской семьи и многое другое. Ежегодно ко 2 августа, дню рождения Б.Н. Абрамова, оформляется экспозиция, посвящённая его жизни и деятельности.
Быть в Венёве — значит обязательно навестить людей, ставших нам друзьями: фронтового врача Прасковью Никифоровну Титову, лечившую Абрамовых, и семью Бургасовых, с которой был дружен Борис Николаевич. К сожалению, летом этого года Юрий Петрович Бургасов ушёл из жизни.
Совсем недалеко от пятиэтажного дома по улице Советской, на котором два года назад была установлена мемориальная доска, посвящённая Б.Н. Абрамову, стоит выкрашенный в ярко-зелёный цвет деревянный дом с белыми наличниками окон. Весело и жизнерадостно смотрится он в этот зимний солнечный день на широкой заснеженной улице Венёва. Из калитки выходит, встречая нас, энергичная улыбающаяся женщина и предлагает: «Проходите и распространяйтесь!» Это Нина Васильевна Бургасова, глядя на которую невозможно даже предположить, что в марте ей исполнится 82 года. Мы быстро «распространились» по гостеприимному тёплому дому.
Пока Нина Васильевна хлопотала с пирогами, мы рассматривали предметы, лежащие на маленьком столике, — стопку старых книг: английские словари дореволюционного издания, роман Дж. Барнета на английском языке, изданный в Лондоне в 1914 году, — книги, которые перешли к Татьяне Юрьевне, дочери Бургасовых, от Бориса Николаевича, занимавшегося с ней английским языком. На одном из словарей рукой Б.Н. Абрамова написана его фамилия. Рядом с книгами лежит большой охотничий нож, подаренный Борисом Николаевичем Юрию Петровичу. Держим в руках дорогие для нас вещи.
Нина Васильевна — медсестра по специальности, до пенсии работала в венёвской больнице. В один из первых сентябрьских дней 1972 года она зашла навестить Бориса Николаевича в терапевтическое отделение, куда его привезли после сердечного приступа. Она оказалась одной из последних, кто застал Бориса Николаевича в живых. Нина Васильевна вспомнила, что после его ухода «крестик надела на него серебряный, маленький такой, скромный, мне его дала Нина Ивановна Абрамова... Всё тогда было непросто. Как ни поверни, а они — бывшие эмигранты, и многие просто побаивались контактировать с ними. Кто же знал, что это такой великий человек! Мы даже не догадывались. Очень благодарные люди были, очень внимательные. Обязательно поздравляли со всеми праздниками, и когда я им что-нибудь приносила — рассаду или что-то другое, — всегда чем-то отдаривали. А после похорон, на поминках, один очень представительный человек из Москвы, на профессора похожий, сказал: "Вы ещё не знаете, кто от нас ушёл, кого мы похоронили!"»
Сейчас в здании больницы, где прошли последние дни жизни Бориса Николаевича, находится детский приют и центр социальной помощи населению «Надежда». Шефство над детским приютом взяли москвичи — сотрудники СибРО в Москве и члены лектория «Новая мысль» при Институте востоковедения. В приют неоднократно передавалась материальная помощь, для детей проводятся культурные мероприятия; совсем недавно, в декабре, детская группа, занимающаяся при лектории, показала для них новогодний спектакль.
В юбилейный для Б.Н. Абрамова 2007 год — 110-летия со дня его рождения — семья Бургасовых передала в новосибирский Музей Н.К. Рериха предметы и вещи, принадлежавшие Абрамовым. А сейчас, прощаясь с нами, Нина Васильевна подарила нам ещё одну вещь — бережно ею хранимую вышитую белую скатерть Абрамовых.
За все дары, относящиеся к жизни Бориса Николаевича Абрамова, Сибирское Рериховское Общество выражает глубокую признательность семье Бургасовых. Эти дары очень важны не только для нас, сотрудников СибРО, но и для всех, кто приходит в Музей Н.К. Рериха в стремлении соприкоснуться с жизнью и деятельностью Николая Константиновича и его последователей.
Поразительно наблюдать, как складывает свой узор мозаика жизни! Когда Борис Николаевич около 40 лет назад поселился в Венёве, о нём и его творчестве знали лишь немногие. Сегодня имя Б.Н. Абрамова широко известно, его труды читают и изучают не только в России, но и во многих других странах. Растёт число людей, специально приезжающих в Венёв, чтобы отдать дань памяти ученику великого русского художника и мыслителя Н.К. Рериха.
Пройдя по зимним улицам городка, постояв около величественной Никольской колокольни, на продуваемом ветрами возвышении, пообщавшись с людьми, близко знавшими Бориса Николаевича, мы ясно ощутили его присутствие здесь.
Покидая Венёв, увозим в сердце радость и благодарность городу и людям, сохранившим память о дорогом для нас человеке.
Публикуется по изданию: Журнал «Восход», № 2 (178), Февраль, 2009.
Сибирское Рериховское Общество, г. Новосибирск
«Нет ничего прекраснее путей сердца…»1
О письмах Е.И. Рерих к Б.Н. и Н.И. Абрамовым
I. «Свидетельство Ваше будет очень нужно...»2
Всё больше людей, изучающих Учение Живой Этики, приобщается к Записям Бориса Николаевича Абрамова, собранным в книгах «Грани Агни Йоги». Записи, разъясняющие и дополняющие отдельные положения Учения, становятся необходимыми — востребованность этих книг растёт с поражающей быстротой. Так же стремительно возрастает интерес и к личности самого получателя Высоких Сообщений.
В 9-ти томах полного собрания писем Е.И. Рерих, изданных Международным Центром Рерихов в Москве, опубликованы, в том числе, и письма Елены Ивановны, адресованные Борису Николаевичу и Нине Ивановне Абрамовым. Таким образом, они стали доступны широкому кругу читателей.
Тексты этих писем хранятся также в архиве Наталии Дмитриевны Спириной. В скором времени в Издательском центре Сибирского Рериховского Общества «Россазия» письма Е.И. Рерих к семье Абрамовых выйдут отдельным изданием.
Сначала коснёмся главного — великой миссии Бориса Николаевича Абрамова, о которой свидетельствует Елена Ивановна Рерих.
Известные нам сегодня письма Елены Ивановны к Абрамовым охватывают период с 1936 по 1955-й год — год её ухода. Их переписка длилась девятнадцать с половиной лет.
В первом же письме от 14 апреля 1936 года Е.И. Рерих говорит: «Сердце моё уже давно устремлено к Вам. Не ответила на первое письмо, ибо очень нездоровилось тогда, но не было дня, чтобы не вспоминала и не думала о Вас. Много задушевного слышала я от Н[иколая] К[онстантиновича] и Юрия о Вас и о всём содружестве. Несомненно, что нечто большое связывает меня с Вами, ибо иначе не укрепилось бы это памятование. Да и Сам Вл[адыка] Сказал: "Напиши им"».
Так началась эта переписка. И несмотря на то, что с первых писем их отношения сразу определяются как отношения духовной матери и сына, проходит 16 лет, прежде чем Елена Ивановна приоткрывает Борису Николаевичу всю глубину их теснейшей связи, насчитывающей сотни веков: «Сын Мой спрашивает — "Кто — я?" Скажу — сын Вел[икого] Духа и верной земной спутницы Его... Страница этой жизни запечатлена в древней индусской "МАХАБХАРАТЕ"...» (6.11.1952). Отметим, что события, описанные в этом древнеиндусском эпосе, учёными-историками датируются временем, превышающим 3100 лет до н.э.
«...В сердце храню каждую Вашу Весточку, — пишет Елена Ивановна через несколько месяцев. — И Ваше июньское письмо, родной Б[орис] Н[иколаевич], глубоко тронуло меня, и я не раз перечитывала его. Так хотелось бы дать почувствовать Вам всю ласку, всю ту устремлённость духа, которой окружаю Вас и всех наших милых содружников. Радуюсь, что Вам удалось привлечь молодые души. Растите Ваш сад прекрасный. Но пусть не изнеживаются сладкими мечтаниями, но готовятся к подвигу жизни. Пусть сумеют вместить радость духа с суровостью подвига. Родная страна потребует много духовных сил, много терпимости и терпения. Но чем труднее подвиг, тем радостнее на сердце истинного служителя Общего Блага. Учите молодых великому терпению всегда и во всём. Самый великий человек тот, кто велик в терпении» (28.01.1937).
«Содружество», о котором упоминает Елена Ивановна в письмах, написанных в тридцатые годы, — это старшее поколение содружников, сформировавшееся во время приезда Н.К. Рериха в Харбин. В него, в частности, входила Екатерина Петровна Инге, о которой говорится в некоторых её письмах. О «младшем содружестве» — учениках Бориса Николаевича Абрамова — речь пойдёт дальше.
Идут годы. Теснейший духовный контакт устанавливается у Елены Ивановны с Борисом Николаевичем и Ниной Ивановной Абрамовыми. В письмах Елены Ивановны ощущаются такой накал любви, желание оберечь и духовно укрепить их, которые невозможно описать, это можно только почувствовать.
С материнской нежностью обращается она к Борису Николаевичу, ободряя его и поддерживая проявление его высокого дара: «Родной мой Борис, мой Бхакти-Йог, письма Ваши — мне радость. Чую прекрасную душу Вашу и радуюсь приобщению к красоте Йоги Сердца» (4.12.1950).
Йога, как мы знаем, в переводе с санскрита значит «связь, единение с Высшим». Йога Сердца, или Бхакти-йога, — это йога Любви. Это путь преданности и полной отдачи себя любви к Божественному. Это не только самый трудный путь к единению с Высшим, который мало кому по силам, но и самый непонятный для многих. Как пишет Елена Ивановна, «путь Бхакти несёт скорее к Цели, и потому продвижения на этом пути следуют скорее, но болезненнее, и на самых высоких ступенях приходится проходить через большие страдания... Но, конечно, достижения настолько прекрасны, что страдания становятся желанными, ибо они приводят близко, близко к цели, к слиянию в Духе в Огненном Мире...» (6.05.1953).
Есть Запись Бориса Николаевича, касающаяся этого вопроса: «Нельзя любить, не отвергнувшись от себя. Люди окружающие причиняют человеку постоянную боль, и эти уколы вызывают злобу и раздражение в его личности. Малое "я" требует идеальных условий для любви, неосуществимых на настоящем уровне земного человечества. Потому заповедь о любви неразрывно связана с самоотвержением или освобождением от своей личности. Тогда можно ощутить любовь в своём сердце и в своей малой мере уподобиться солнцу» (29.01.1958).
«Теперь Скажу Вам, родной мой сын Борис, — пишет Елена Ивановна, — ценю Ваши письма, в них изливается Ваша страстная любовь к Учителю, и так называемые "Мои письма к Вам", которые Вы получаете и сами пишете, являются результатом всё той же любви к Вел[икому] Вл[адыке]... Именно Вел[икий] Вл[адыка] шлёт Вам ответ в той форме, которая Вам сейчас наиболее близкая» (21.05.1951).
Весь нарастающий процесс получения Записей находится в поле зрения Елены Ивановны. Укрепляя Бориса Николаевича, который, по его собственным словам, никогда не страдал самомнением, она пишет: «А сейчас очень прошу любимого сына не сомневаться ни в чём и хранить лишь великую Любовь и оявить лучшее служение В[еликому] Вл[адыке] — и это всё. Все неточности, если таковые окажутся в Ваших записях, будут исправлены Вл[адыкой]. Потому не смущайтесь ничем, но просто любовно и в полной вере пишите, что слышите или что пишет Ваша рука... Много способов имеется в распоряжении В[еликого] Уч[ителя] при передаче Его Мыслей близким ученикам и сотрудникам. Вы же названы Сыном и были им
не однажды, и Сыном любящим и преданным, и потому стали таким близким. Близость эта ткёт новую страницу, и страницу прекрасную, ибо сознательно и под непосредственным Водительством Самого В[еликого] Вл[адыки]... Только обладатель полного бескорыстия и желания служить общему благу при высоконравственной жизни может оявиться проводником Сил Света» (21.12.1952).
Редко в каком из писем Елена Ивановна не затрагивает тему Родины, тему возвращения в любимую страну. Из письма, написанного через три года после ухода Николая Константиновича: «Часто с Юрием думаем о Вас, — пишет она. — Да, нет ничего прекраснее путей сердца, только они доведут до радости, до цели... Уедем, когда будет дан Совет. Тяжкое трёхлетие пронеслось, и теперь вступим в новую полосу, лучшую для нашей родины, ибо ей не страшны никакие враги, она под Лучами Света новой эволюции... Все Силы Света хранили и хранят нашу Родину. Никакие устрашения ей не страшны. Любите Родину. Служите ей всем сердцем, всеми помыслами Вашими» (18.04.1950).
Верой и надеждой на возвращение и скорое свидание наполнены все письма Елены Ивановны начала пятидесятых годов: «Итак, родные, перед нами и Вами — Новая Ступень... Готовьтесь к интереснейшему, хотя, может быть, и нелёгкому путешествию. Встретимся и будем сотрудничать в самой тесной близости. Знайте, родные, что люблю Вас, думаю о Вас, ибо мне нужны близкие, доверенные люди» (25.05.1952). «Лучшие мысли около Вас и нашей любимой Родины» (21.05.1951).
Нетрудно представить, что мог, при всей его утончённости, чувствовать Борис Николаевич, читая такие строки: «Сын мой будет мне очень нужен. Сын, который посвятит всё своё время именно работе В[еликого] Вл[адыки] по приведению в порядок и систему всех моих записей и по рекордированию нигде не записанных замечательных происшествий, явлений и всего необычного, накопившегося за нашу долгую жизнь» (6.11.1952).
А как нужны были самой Елене Ивановне письма из Харбина и как ожидала она их! Вот фрагмент одного из писем: «...На днях долетело Ваше письмо, но, Боже, в каком ужасном виде! Ничего прочесть нельзя. Чернила настолько слились и страницы слиплись, что всё превратилось в одну сплошную массу. Я чуть что не заплакала. Несколько раз мы с Юрием пытались выбрать отдельные слова, но никакой связи не могли найти. Вероятно, мешок с письмами, пересылавшийся в наш Калимпонг, попал в реку и там пролежал несколько дней... Посылаю Вам несколько листиков местной бумаги, может быть, на них чернила держатся лучше. Пакеты ещё не принимают, а то послала бы Вам несколько блокнотов» (12.07.1950).
О том, что значили письма Бориса Николаевича для Елены Ивановны, мы узнаём и из Записей Бориса Николаевича. Так, в Записи, сделанной в 1972 году — за несколько месяцев до его ухода, — Учитель говорит о жертвенности Служителей Света. Их не щадят ни ученики, ни почитатели, которые «ослеплены хорошестью своею и не подозревают, как неистово поглощают они чужую энергию. Ведь они так устремлены и так хотят знать, что подобные соображения им даже не приходят в голову. Бережность в отношении того, от кого они получают, явление редкое необычайно. Обычно требуют: дай, дай, дай, а имеют ли право на получение и понимают ли, чего это стоит дающему, до сознания получателей не доходит... Может быть, поймёте сейчас, чего стоили Матери Агни Йоги обращающиеся к Ней и почему Она так ценила твои письма, не требующие от Неё ничего»3.
Можно только догадываться о силе любви и благоговения, которые изливались из сердца Бориса Николаевича на обретённую им духовную Мать. «Родной Мой сын Борис, — пишет Елена Ивановна, — чую Вашу любовь к Матери Мира и к матери Агни Йоги. Яро принимаю дар Вашего сердца и буду оберегать и яро хранить его до нашей встречи, уже приближающейся. Конечно, буду счастлива иметь Вас ближайшими сотрудниками, настоящими сыном и дочерью на последних днях моей воплощённой жизни среди людей» (19.11.1951). «И принимаю Вашу любовь и верю, что оявитесь преданнейшим сыном, который поможет мне в моей самой любимой работе, и надеюсь, что работа эта останется Вашей жизненной задачей и после моего ухода, который не за горами. Всё же успею передать то, что нужно» (17.09.1952).
Ещё в одном письме Елена Ивановна адресует Борису Николаевичу такие строки: «Родной мой Борис, тронута Вашей любовью ко мне, но не слишком идеализируйте меня. Я ещё живу и хожу по Земле и полна человеческих, земных маленьких слабостей... Нам предстоит встреча с Вами, и мне тяжело сознавать и носить тот "идеальный покров", которым Вы меня окутали. Я не имею ничего, что бы меня выделяло настолько из общей массы людей, и я далеко не "святоша" и не признаю многих сентиментальностей и бываю сурова. Родной мой Борис и сын мой духовный, позвольте мне сойти с пьедестала, водружённого Вашим прекрасным, любящим сердцем, и оявиться Вам Матерью, но земного начала, ещё сильно выраженного во мне. Я опасаюсь Вашего разочарования при нашей встрече!» (18.07.1951).
28 декабря 1954 года Елена Ивановна прямо указывает цель этого воплощения Бориса Николаевича Абрамова: «Родной мой Борис, отбросьте все сомнения. Помните, что, пока Вы связаны любовью, преданностью к Великому Образу, никто и ничто не может нарушить эту связь. Конечно, понимаю сердцем, как Вам хочется слышать подтверждение об этой связи, и с радостью, троекратно, подтверждаю то, что Вы передаёте мне, как именно исходящее из Высшего Источника... Итак, не опасайтесь некоторого сомнения в себя, в свои силы, но вложите всё доверие во Вл[ады]ку и стремитесь лишь выполнить возложенную на Вас миссию — уявиться свидетелем проявлений Вел[икого] Вл[адыки]».
Итак, Борис Николаевич должен был стать свидетелем проявления Высочайшего, что может иметь место на Земле.
В нескольких своих письмах Елена Ивановна затрагивает тему Архатства4.
В письме от 21 декабря 1952 года Елена Ивановна передаёт слова Великого Учителя: «"Если сын сохранит преданность и любовь ко Мне и матери, он легко может достичь этой труднейшей ступени!" Но достижение этой прекрасной ступени приходит лишь при мужестве, терпении и терпимости», — добавляет она уже от себя.
В следующем письме: «Указан Путь Архатства, и путь этот нужно хранить, как Путь Завещанный от Сердца к Сердцу, и Ближайшие могут приобщиться к нему, но пройдя все положенные ступени, все испытания закаления и поняв наконец, что настоящее существование наше, конечно, в соединении Мира Надземного с Земным. В этой гармонии родится настоящая эволюция и смысл Бытия» (26.02.1953).
«Храните спокойствие и терпение. Вы знаете, насколько терпение является необходимым качеством для ученика, и особенно для вступившего на путь Архатства», — пишет она в марте 1955 года.
В одном из писем Елена Ивановна говорит: «Не огорчайтесь мыслью о моём уходе. Когда время это наступит, Вы будете уже вполне вооружены и продолжите работу, которой конца нет. В[еликий] Вл[адыка] не оставит Вас, да и я, после некоторого отдыха, в котором буду очень нуждаться, смогу подавать знаки привета...» (6.11.1952).
Елена Ивановна Рерих покинула земной план 5 октября 1955 года. Это было сильнейшим потрясением для Бориса Николаевича, но он продолжает всё так же вести Записи.
Накануне получения первого сообщения от Матери Агни Йоги Борис Николаевич записал слова Учителя: «Сын Мой, не бывало случая, чтобы Учитель Нарушил своё Обещание. Если оно не состоялось в определённых условиях, значит, будет исполнено оно в условиях иных, но исполнено будет. Общенью с Матерью время надо отвести и место»5.
Первое Сообщение от Матери Агни Йоги Борис Николаевич принял 3 мая 1956 года — через семь месяцев после ухода Елены Ивановны. И начиная с этого времени, все 16 лет, которые ему осталось прожить в этом мире, Борис Николаевич получает бесценные Сообщения, включающие теперь и Послания от Матери Агни Йоги: «Многое нужно сказать. Связь наша станет ещё прочнее и сильнее, чем тогда, когда я была на Земле, ибо я ныне свободна. Всё основное в Плане остаётся неизменным. Буду творить через созвучные сознания... Тетради заполняла я, тетради будешь заполнять ты своею рукой, но духом моим»6.
Вспомним стихотворение Бориса Николаевича Абрамова «Мост духа»:
Чудесной аркой соткан мост.
Мост между небом и землёю,
Нить между миром дальних звёзд
И человеческой душою.
Стрелу в полёте не согнуть,
Не заглушить пространства зовы,
Чудесный мост — кратчайший путь
Для восхожденья к жизни новой.
Обратим внимание на строки, написанные Еленой Ивановной 18 сентября 1953 года: «Мой сын Борис может много укрепиться в своей способности улавливать Мысли В[еликого] В[ладыки]. Для этого нужно мужество и терпение непреоборимое. Спасибо, родной, за переданное мне "Сообщение". Яро ношу его в сердце. Конечно, только очень близкий Дух мог это уловить. Свидетельство Ваше будет очень нужно, но, конечно, для далёкого будущего, когда будет понято Космическое Право во всей его красоте».
Из этих слов становится понятно, что Борис Николаевич переслал Елене Ивановне полученное им какое-то особенное Сообщение, которое может быть понято человечеством очень не скоро. При всём объёме раскрытых нам Знаний, мы можем только предполагать, что значит понять Космическое Право и в чём это понимание может выражаться.
В 1954 году, когда Борис Николаевич получил свидетельство от Елены Ивановны о своей миссии, он записывает такие слова Великого Учителя: «Сын Мой любимый, готовься к будущему, как готовится Матерь. Её Подготовляю, Подготовляю и тебя. Хочу, чтобы вышел для исполнения закалённым. Силу Дам людей привлекать. Магнит воли Усилю. Мощь равновесия Дам. Умножу огни и лучи самоисходящие Укреплю. Даром познавания человека Оделю. Силу ушедших Моих придётся на свои плечи тебе взять. С уходом Гуру сила твоя возросла и умножилась. С уходом Матери возрастёт вдесятеро. Кто же посильно заменит её, не сын ли? Её высоты не достичь, но быть верным исполнителем Воли Моей и Воли Её, с Моей слитой, стать можно. А так как ближайший, то и Поручение велико. Сын в потенциале имеет все свойства Матери. Пределов его раскрытия нет. Потому значение своё надо понять неумалённо»7.
Подчёркиваем — это и следующее Сообщение были получены Борисом Николаевичем при жизни Елены Ивановны Рерих.
«Не смущайся малостью и несовершенствами своими, любящее и преданное сердце является мерилом Близости. Посмотри кругом. Миллионы людей — кто Меня знает? Кому близок? Кто принял Учение в сердце и принял его основою жизни? Почему разбойника предпочёл книжникам и блудницу фарисеям? Не мерками человеческими Измеряю и Определяю ценность человека... Матерь твоя, Мною Поставленная и Утверждённая, великое Поручение выполняет, и ты Ей помощником верным намечен... Будешь продолжателем Её Миссии. Будешь охранителем Света, Ею принесённого людям. Будешь охранителем Сокровенного Знания, Ею оставляемого для будущего... Велик твой потенциал духа, ещё никогда в полном объёме своём на Земле не проявлявшийся при исполнении Поручения... Не малостью зерна измеряется будущее древо, но качествами невидимыми, в нём заключёнными. А ты Мой, от Луча Моего и Света Моего рождённый на туманной заре человечества»8. Может быть, в этих словах Учителя и обозначено то Космическое право, которое имел Борис Николаевич Абрамов?..
II. «Передайте просьбу к молодым лучше понять посланное счастье...»9
По мере углубления в обширнейшую переписку Елены Ивановны Рерих с разными корреспондентами растёт понимание того, насколько важна была на рубеже эпох, когда шло переустройство мира, посильная помощь учеников, сотрудников и единомышленников четверым доверенным Великого Учителя — семье Рерихов. Расскажем о группе учениц Бориса Николаевича Абрамова, находившейся в поле зрения Елены Ивановны Рерих; трём из них через Елену Ивановну также шли Указания от Великого Учителя.
Эта группа была очень небольшой, в неё входили Наталия Дмитриевна Спирина — Ната, Ольга Адриановна Копецкая, Ольга Стефановна Кулинич, Лидия Ивановна Прокофьева. (Иногда на встречах присутствовала Людмила Феликсовна Страва — Мила, ученица Н.Д. Спириной.) Елена Ивановна Рерих, познакомившись с ними по описаниям Бориса Николаевича и по фотографиям, которые были ей посланы, уже не выпускает их из виду, следит за их духовным ростом, даёт советы и рекомендации. Несомненно, что всю группу вели и готовили к подвижничеству, которого требовало время, — к деятельности в России.
Группа из молодых сотрудниц начала образовываться в 1942 году. К этому времени многие из «старшего содружества» уже уехали из Харбина. Молодёжь занималась на квартире у Абрамовых еженедельно. Наталии Дмитриевне — старшей из всех учениц — в ту пору был 31 год, Ольге Копецкой — 18 лет. Позднее к ним присоединилась Лидия Прокофьева, а несколько лет спустя пришла Ольга Кулинич. На этих встречах всегда присутствовала и Нина Ивановна Абрамова.
Отметим, что переписка Елены Ивановны Рерих с Абрамовыми началась практически сразу после того, как в Америке было совершено страшное предательство, роковым образом сказавшееся не только на Делах Учителя, но и на здоровье Николая Константиновича Рериха.
Первое письмо, в котором упоминаются ученицы Бориса Николаевича и даются первые характеристики трём из них, датируется 23 января 1951 года. Елена Ивановна пишет: «Дорогие и родные мои Борис и Ниночка, получила Ваше письмо от 25 дек. со вложением портретов сотрудниц и записочки от милой Ольги (О.С. Кулинич. — Ред.). Рада была получить их, прочесть Ваши сердечные слова о каждой из новых сотрудниц». По дате письма мы видим, что Борис Николаевич представил Елене Ивановне своих учениц после того, как прозанимался с ними в течение длительного времени — около девяти лет.
Настраивая Нину Ивановну на полное выздоровление от её недуга, Елена Ивановна далее пишет: «Также и Наталия Дмитриевна не должна слишком тревожиться за свои недомогания. Сердце у неё здоровое, и это главное... Но она не должна оявляться на трудной физической работе, не должна подымать тяжести, ибо ей нужно сосредоточиться на писательстве. Она может прекрасно писать под диктовку В[еликого] Вл[адыки] и напишет прекрасные статьи и полезные книжечки. Но не должна сомневаться, а просто писать свободно, вслушиваясь в мысли и слова, ей посылаемые, — так было Сказано. Так приветствую от всего сердца новую сотрудницу и радуюсь возможности для неё уявиться на такой прекрасной и столь нужной сейчас работе».
Строки, адресованные Ольге Кулинич: «Тронула меня и Ваша приёмная дочка тонкостью чувств своих. Да, ещё в самом начале нашей деятельности в Америке нашим сотрудникам было Указано распознавать пригодность человека по его отношению к нашему Родному Н.К. Имя его было оявлено как пробный камень для всех подходивших людей, так оно и осталось».
Об Ольге Копецкой: «Ольга, конечно, видит свои прошлые жизни, и это благой знак, значит, чаша её хорошо наполнена и дух стучится». Что касается этой фразы, приведём строки из письма Наталии Дмитриевны к Ольге Копецкой от 11 августа 1997 года: «Очень хотела бы получить записи твоих снов, так как знаю — колоссальное значение им придавал Борис Николаевич».
Сделаем акцент на очень важном моменте. В опубликованных письмах Елены Ивановны говорится о том, что не только у Бориса Николаевича и Нины Ивановны Абрамовых, но и у его учениц шли йогические процессы, которые протекали под контролем Великого Учителя. Мы должны понимать, что редчайший случай такого Руководства касался конкретных людей, имевших соответствующие вековые накопления духа.
В этом же письме от 23 января 1951 года Елена Ивановна передаёт следующий Совет Учителя: «Вел[икий] Вл[адыка] советует Вам начать изучать разницу между медиумами, медиаторами и Йогами. Найдёте много интересного материала и пояснений в книгах Учения. Если что непонятно, могу пояснить и добавить. Но понимание психических явлений страстно важно, ибо слишком много проявлений дешёвого медиумизма засоряют сознание людей. Необходимо продвинуться в знании сил, сокрытых в человеке, в их значении на пользу, но часто и на вред всему живущему».
Последнее кажется относящимся буквально к нашим дням, ведь проявления «дешёвого медиумизма», «утопание» в видениях Тонкого Мира и приём «указов» оттуда, к сожалению, имеют место даже в среде рериховцев.
«Также скажу, — пишет далее Елена Ивановна, — что для непосредственной эволюции на Земле медиаторы могут иметь даже больше приложения, нежели Йог, уявленный на Космическом строительстве. В Грядущую Эпоху Земля наша обогатится многими замечательными медиаторами» (23.01.1951).
По письмам Елены Ивановны становится ясно, насколько достижения Наталии Дмитриевны Спириной отличаются от достижений остальных учениц Бориса Николаевича. «Наталия или Ната — медиатор и полезная сотрудница. Сказано: "Она... стала Мне полезной и прекрасной сотрудницей. Яро помогу ей в её работе в Моей лучшей стране". Истинно, Ната может радоваться», — пишет Елена Ивановна в мае 1951 года.
Ещё через два месяца: «Шлю самый сердечный привет и лучшие пожелания успешного продвижения Вашим милым мне сотрудницам и ученицам — Ольге и Нате. Хотела бы познакомиться с некоторыми писаниями и Сообщениями, получаемыми Натою» (18.07.1951).
Проходит два года, и в письме от 18 сентября 1953 года Елена Ивановна, говоря о том, что и Нина Ивановна, и Борис Николаевич «достигли многого, именно редчайшего Общения с Самым Наивысшим, и это незаменимое Сокровище зарабатывается не так просто, но многими жизнями, отданными на Служение Общему Благу», продолжает эту тему: «Также и милая Ната получает одобрение. Так, недавно было Сказано: "Ярая Ната притянулась ко Мне сердечными огнями, и ярая становится на путь страстной Йоги со Мною. Ярая может сотрудничать со Мною в сферах, сотрудничающих с земным планом и с Миром, оявленным как Чистилище..."». Эти слова Великого Учителя невозможно комментировать. Сказанное превышает наши представления о том, чего можно достичь в земной жизни. Подумаем, каким должен быть человек и с каким духовным багажом должен прийти в эту жизнь, чтобы, находясь в земном теле, участвовать в такой работе и, главное, — с Кем. Обратим в связи с этим внимание на следующую фразу из письма Елены Ивановны: «...все духовные достижения разнятся именно по качеству и по степени напряжения. Никто, кроме высокого Йога-Архата, не может определить, где кончается медиаторство и начинаются высокие достижения Огненной Йоги, ибо это сокрыто от глаз физических» (23.01.1951).
«Не удивляйтесь недомоганиями Наты, — пишет Елена Ивановна, — она ведь проходит процесс приоткрытия центров, и она должна знать, насколько он бывает болезненным и какие неожиданные явления, но скоропреходящие, могут проявляться. Ничего не достигается легко, тем более утончение нервной системы и прикасание к тончайшим энергиям» (10.10.1953).
«Также и милая Ната поймёт новую космическую ступень и будет прекрасно писать нужные страницы для молодого поколения и для детского сознания, ибо необходимо закладывать основы космического пути с самого раннего детства» (19.11.1951).
И вновь слова Учителя: «Приветствую сотрудницу Нату. Ярая прекрасно сотрудничает с Моим Лучом» (21.08.1953).
Широко стало известно отношение Елены Ивановны Рерих к стихам малой формы — «Каплям», которые начала создавать Наталия Дмитриевна: «О "Каплях" Наты могу сказать, что яро они мне близки и я принимаю их всем сердцем. Пусть пишет со всем пылом сердца своего, не сомневаясь ни в чём. Очень хотела бы иметь ещё несколько "Капель", ибо чую Источник их. Недомогания её неизбежны при касании к Лучам или Высшим Вибрациям. Но ничего опасного нет, и ярые Лучи, уявляя переустройство организма, истинно, исцеляют и являют нам благо величайшее Общения сердечного. Лучи эти исцеляют попутно и остатки старых недугов. Ната — прекрасный медиатор и много пользы может принести» (24.01.1954).
«Также радовалась и за присланные "Капли". Сердце горит, и дух начинает творить свою сказку жизни» (13.04.1954).
«Жду новых "Капель" от Наты. Очень они меня трогают» (10.02.1954).
Строки из писем, адресованные Ольге Кулинич — девушке, имевшей большие и разносторонние способности: «Ольга скоро оявится на оявлении луча нового сознания. Сказано, что она может стать лучшим композитором, несущим радость в предстоящей нам жизни на обновлённой земле. Она уявится на созревании своего таланта, но пусть трудится и любит, любит Руку Водящую» (19.11.1951).
«Также могу сказать Вам, что Ольга являет редкий тип особого вида медиатора и очень близка к самому лучшему Йогизму» (23.01.1951).
«Также пусть Ольга усердно развивает свои дарования и пуще всего крепко держит нить свою с Сердцем В[еликого] Вл[адыки]. По этой нити многое будет оявлено в ней» (18.07.1951).
«Радуюсь, что жизнь Ольги облегчилась и она сможет проявить своё тут дарование во всей его силе и красоте. Посылаю ей мой самый сердечный привет и надежду, что она не даст заглохнуть своему дарованию. Пусть серьёзно отнесётся к развитию дарованных ей возможностей» (24.01.1954).
Самой младшей из учениц Б.Н. Абрамова была Ольга Копецкая. «Очень нужна бережность с милой Ольгой. Она имеет природу медиумистическую, но ей нужно оявиться на степени медиатора. Потому Ольга должна особенно страстно устремляться к В[еликому] Вл[адыке]. Он ей Единый Свет и Спасение от многих её астральных поклонников. Помогите ей, Родные. Девушка она чистая и очень способная... В[еликий] Вл[адыка] сказал: "Ольге нашей можно сказать, что годы её не позволяют ей овладеть полностью медиаторством, потому ей нужна страстная осторожность и ярая, несломимая устремлённость ко Мне"» (21.05.1951).
«Маленькой Ольге хочу сказать, чтобы ничем не смущалась и не сомневалась в силы свои, ибо она может стать тоже Бхакти-йогиней», — говорит Елена Ивановна в другом письме (19.11.1951).
Идут годы, и возле этой девушки появляется молодой человек. Конечно, его фотография была тоже послана Елене Ивановне. В ответ она передаёт слова Учителя: «Ярой Ольге Совет уявиться на новой жизни». И от себя добавляет: «Присланная фотография молодого чеха принадлежит прекрасному духу. Ярая может быть счастливой с ним» (21.08.1953).
А в начале 1954 года Елена Ивановна посылает свои поздравления молодой семье: «Привет от всего сердца молодожёнам. Шлю им пожелания обоюдного понимания и уважения. Замужняя и женатая жизнь — хорошая школа и дисциплина. И легче дисциплинировать себя, когда в основании лежит любовь к другому, близкому существу» (10.02.1954).
По-прежнему вопрос отъезда на Родину остаётся одним из главных в переписке; сроки отъезда, определяемые Учителем, меняются. Во многих письмах Елена Ивановна советует сохранять спокойствие, полностью положась в этом вопросе на Учителя. Из письма от 29 апреля 1955 года: «Родные и любимые мои Ниночка и Борис, получила Ваше апрельское письмо и спешу ответить на вопрос об отъезде молодожёнов. Совет оставаться в Харбине и вместе с Вами, родные, отъехать немного позднее в лучшую страну и в лучший срок».
Сразу же после того, как Елене Ивановне были представлены члены группы, она даёт Борису Николаевичу советы, касающиеся и построения взаимоотношений, и того, на что обратить внимание. Эти советы были значимы не только для них — они давались на все времена.
«Итак, около Вас собираются новые сотрудницы. Следите, чтобы среди них не появилось бы соревнования и даже намёка на ревность. Напоминайте им чаще, что каждый сотрудник имеет свой индивидуальный дар и неповторимое задание, никем другим не выполнимое. Духовные преуспеяния в их значении и разнообразии беспредельны» (23.01.1951).
«Итак, наши милые прекрасные сотрудницы, конечно, станут и сподвижницами, и каждая принесёт свою лепту. Никто из них не обижен способностями и талантами. Но пусть все не забывают, что ТРУД — главный Маг, нет большего! Не зря говорится, что гений — две трети труда и одна треть таланта... Примите, родные, мой самый сердечный привет и передайте просьбу к молодым лучше понять посланное счастье, сокращающее тягостный путь исканий. Пусть твёрдо помнят, что Незримая Рука всегда готова поддержать в минуту трудности и опасности. Щит Света, при осознании Его, прочен. Старайтесь не выступить за пределы Его легкомысленными суждениями и поступками» (19.11.1951).
«Передайте, родные, самый сердечный и ободряющий привет всем милым сотрудницам и сотрудникам Вашим» (13.04.1954).
«Скоро нам придётся переехать, и, может быть, почта будет вначале ещё труднее, потому хочу просить Вас и милых содружниц Ваших продолжать усвоение Учения Света с таким же страстным горением к В[еликому] Вл[адыке] и даже ещё напряжённее, чтобы оявиться на новой духовной ступени сознания. Рада буду узнать о новом осознании Вами космичности существования Вашего. Именно осознание космического существования явится уже такой новой и необходимой ступенью продвижения» (19.11.1951).
«Родной мой Борис, радуюсь Вашим словам, успехам Ваших прекрасных сотрудниц. Скажите им, чтобы трудились в радости, ибо радость удесятеряет наши возможности. Ни одно усилие их, ни одна мысль, посланная сердцем, не ускользает от внимания Великого Сердца, всегда готового ответить, когда обстоятельства благоприятствуют» (17.09.1952).
«Самый нежный привет Вашим милым сотрудницам. Пусть не дадут угаснуть своему огоньку. Вел[икий] Вл[адыка] следит за всеми и радуется каждому новому цветку, выросшему в Вашем садике. Вы, родные, не одни. Луч Любви бодрствует над каждым сердцем, пылающим чудесным пламенем преданности и любви» (6.11.1952).
«Итак, родные, храните спокойствие и являйте бодрость и твёрдую уверенность в суждённую работу. Вы нужны и мне и... Я люблю Вас, родные, и хочу встретить Вас и потрудиться с Вами. Я люблю Вас. Пусть эти слова звучат в сердцах Ваших. Гоните всё ненужное, всё наносное», — написала Елена Ивановна в августе 1954 года.
О дальнейшей судьбе учениц Бориса Николаевича Абрамова мы знаем следующее.
Ольга Адриановна Копецкая (1924–1999) с 1959 года вместе с мужем жила в Австралии. Её муж был специалистом высокого класса в области электроники. Они жили очень обеспеченно, много путешествовали по миру. Об их жизни в Австралии можно судить по фрагменту из её письма 1978 года к Наталии Дмитриевне Спириной: «Я сейчас продолжаю ходить на разные курсы. Год ходила на курсы по портретам, затем присоединилась к группе, которая раз в неделю выезжает на природу рисовать с натуры, ещё хожу на курсы, где изучаем смешение красок и технику работы кистью или ножом. Тоник сейчас ударился в музыку. Стал коллекционировать пластинки и различные музыкальные записи. Как есть свободная минутка, так что-нибудь слушает» (26.06.1978). Она собиралась с мужем приехать в Новосибирск, но этот приезд так и не состоялся. В настоящее время оба они ушли из жизни. До самого своего ухода Ольга Копецкая состояла в переписке с Наталией Дмитриевной. Из Новосибирска ей посылались «Грани Агни Йоги», журналы СибРО, первые книги стихов Наталии Дмитриевны. Ольга присылала свои рисунки, по поводу которых Наталия Дмитриевна писала: «Рисунки твои восхищают самобытностью и оригинальностью». Благодаря материалам, присланным О.А. Копецкой, мы имеем также литературные и поэтические страницы творчества Бориса Николаевича Абрамова.
Что касается Ольги Кулинич (в замужестве Кореневой10), то нам известно, что она тоже обосновалась в Австралии, уехав туда в 1962 году. Получив прекрасное музыкальное образование в Харбине, в Сиднее она ещё закончила консерваторию, была успешным музыкантом-исполнителем, имела учеников. Она выпустила сборник своих стихов и путевых заметок, выступала с лекциями о Н.К. Рерихе. Но, по словам О.А. Копецкой, держалась «как-то особняком, совсем отошла куда-то». В одном из номеров журнала «Австралиада», который выпускает русская диаспора в Австралии, в 2006 году была помещена большая статья, которая называлась «Ольга Стефановна Коренева о себе». По нашей просьбе сотрудники редакции «Австралиады» выслали в СибРО электронный вариант этого журнала. У нас была надежда, что в статье, где Ольга Стефановна подробно описывает свою музыкальную карьеру, мы найдём упоминание если не о группе, то хотя бы о Борисе Николаевиче, произведения которого она исполняла в Харбине. Никакой информации об этом в статье не было.
Людмила Феликсовна Страва ушла из жизни в 1980 году. После отъезда из Харбина в Бразилию жизнь Милы складывалась достаточно сложно. Елена Ивановна беспокоилась о ней и приняла участие в её судьбе. Переехав в Америку, Мила стала хорошей помощницей Зинаиды Григорьевны Фосдик. Зинаида Григорьевна была ею очень довольна, писала об этом Наталии Дмитриевне и благодарила её за Людмилу, которая была хорошо подготовлена к сотрудничеству.
Лидия Прокофьева связала свою судьбу с Николаем Зубчинским, бывшим учеником Бориса Николаевича. Бывшим — потому что однажды Зубчинский заявил, что «перерос своего учителя». На этом его ученичество закончилось. Стараниями Л.И. Зубчинской изданы труды Н.А. Зубчинского (под псевдонимом Н. Уранов). Утверждается, что эти тексты получены из Высокого источника. Узнав, что Международный Центр Рерихов собирается публиковать книги Уранова, Н.Д. Спирина и Б.А. Данилов, являясь свидетелями происшедшего в Харбине, обратились в МЦР с письмами, в которых выражали протест против публикации материалов, данных из сомнительного источника, и свою обеспокоенность тем, что это будет отвлечением людей от получения подлинных знаний. К сожалению, этому не вняли — книги Зубчинского (Уранова) опубликованы и распространяются МЦР.
И только одна ученица Б.Н. Абрамова поехала вслед за своим Учителем в Страну, которую указывали Рерихи.
Из письма Бориса Николаевича Абрамова к Наталии Дмитриевне Спириной от 1 сентября 1964 г.: «...Вы поняли, что сказал Вам Владыка о Ваших возможностях... Он и передал через Вас то, что передать могло Ваше сердце. Ведь не всякое сердце обладает нужной чуткостью, поддержанной знанием и опытом. И, сами того не подозревая, дали Вы близким тепло и те невыразимые словами ощущения и чувства, которых им не от кого было получить. Ведь степени Близости варьируются весьма сильно, но можно с уверенностью сказать, что то, что получали Вы в течение Вашей учёбы, те знания и опыт, вряд ли получили другие, несмотря на твёрдость и уверенность в себе. Много мог бы Вам сказать и привести многие слова Владыки и Дорогой (Е.И. Рерих. — Ред.) в доказательство этого, но надеюсь, что поверите мне и без этих новых доказательств... И мне приятно было прочесть, что Вы поняли, что Дорогая даром писем писать бы не стала ни мне, ни о Вас...
Если мы являемся лакмусовой бумажкой, то, следовательно, и Вы, благодаря нашим взаимочувствам, тоже являетесь ею, и потому запомните прочно, что, относясь к Вам или нам так или иначе, каждое сердце определяет себя и этим строит проекцию своего будущего».
Мы не можем знать всего, чего не было бы без жизненного подвига Наталии Дмитриевны Спириной. Но хорошо знаем, что не было бы нас — теперешних, не собрались бы мы вместе в таком составе в центре Азиатской России, в Сибирском Рериховском Обществе, в Музее Н.К. Рериха.
Совсем недавно мы отметили горестную дату, положившую начало новому отсчёту времени в СибРО, — 10 декабря. В этом году исполнилось уже семь лет, как мы работаем без зримого присутствия нашего Руководителя.
28 октября 1955 года Б.Н. Абрамов записал слова Учителя, связанные с уходом Елены Ивановны Рерих: «Если кто-то после ухода Великого Сотрудника не чувствует себя, хотя бы до какой-то степени, продолжателем его дела, то он ещё не сотрудник. Дело Владык не может остановиться из-за ухода с земного плана Великого Духа. Те, кто остаётся, принимают ношу его. Он продолжает работу, но уже в других сферах и планах бытия; а то, чему положено быть на земле, должно быть совершено руками оставшихся на ней сотрудников. И здесь происходит отбор. Кто-то опустит руки, кто-то поднимет ношу, вернее, ту часть её, которую он в силах поднять. Силы относительны. В дерзании они растут, в унынии уходят. По мере благого дерзания и силы будут посланы. И Она дерзала в своей великой мере. Не дерзающий — не достигнет. Авангард эволюции — место не для робких людей. Следовать — значит разделять. Разделять всё. Ношу и крест. Радость и скорбь. Путь и судьбу. Идущие придут, и несущие принесут. Никогда не одни те, кто разделяет ношу». Сказанное мы полностью относим и к данному случаю.
Приведём ещё один фрагмент из Записи 1958 года, в котором Учитель говорит: «Мне сейчас нужно от вас Единение полное с Нами и с теми, кто суждён будущему. Уберите границы между теми, кто в теле, и теми, кто его сбросил, если они Наши. Воинство Моё объединяется вне этих ограничений»11.
Наталии Дмитриевне посвящено немало поэтических строк. Одно из таких обращений, написанное при её жизни, очень точно передаёт наши чувства:
Вмещая всех, кто устремился к Свету,
Кто радостью и творчеством горит,
Вершите Вы спасение планеты,
Явив собою пламенный магнит.
И те сердца, что отреклись от тлена,
Идут за Вами, словно за Звездой,
Чей свет спасает узников из плена,
Надежду дарит и зовёт на бой.
Ваш утончённый облик, взгляд и слово —
Роднее их на свете не найти.
Позвольте же встречаться с Вами снова
На этом нескончаемом пути!
Ирина Сереброва
В среде людей, изучающих наследие Рерихов, утвердились такие понятия, как рериховцы и рериховеды. В редких случаях эти понятия сливаются, как это было у П.Ф. Беликова, у Н.Д. Спириной, но чаще всего они расходятся. На всём пространстве рериховского движения проводятся конференции, издаются книги, печатаются научные работы. Это всё не может не радовать — разница в том, что одни приняли Учение как полезный интеллектуальный труд, другие — как путь и судьбу. Путь интеллекта и путь сердца очень разнятся. Путь сердца — трудный, и массовым он станет не скоро. Нам важен и нужен опыт «первых огнеходов», как назвал выполняющих свою миссию Великий Учитель, для того чтобы идти этим путём.
Организацию, к которой мы принадлежим, — Сибирское Рериховское Общество — создала Наталия Дмитриевна Спирина. И его миссия не может не быть особенной. Особенной — по степени ответственности.
На «круглом столе» в июне 1998 года в своём слове «Встань, друг!» Наталия Дмитриевна сказала: «Сейчас наступает время, когда кончается теория и начинается практика... Наступила пора претворения прочитанного, и мы чувствуем неотложность и спешность этого момента. В чём же заключается это претворение? Нам давно указана формула "руками и ногами человеческими"... Сейчас закладывается первый камень основания этого возрождения — Музей Н.К. Рериха в Новосибирске. Это и будет начало воплощения Учения Живой Этики в реальную материальную форму. Что требуется от нас? Осознать, что на данный момент участие в строительстве Музея есть главная задача для принявших Учение и вступивших на путь служения Общему Благу... И какое счастье, что каждый из нас может внести свою посильную лепту в это строительство, знаменующее начало Новой Эпохи».
С того времени прошло больше 13 лет. Музей, которому она предрекала огромное будущее, построен и работает. Что является главным для нас сейчас? В чём заключается необходимость данного момента?
Наверное, сегодня нет такого человека, который не ощущал бы необычность наступившего времени. Кажется, само пространство взывает к каким-то решительным переменам.
Как благодарны мы друзьям, годами помогающим действенно, идущим рядом и в напряжении разделяющим наши труды! Ощутимо стираются расстояния между теми, кто территориально находится очень далеко, но близок в духе. Становится крепче союз единомышленников.
Наша конечная цель ясна — достижение Общего Блага. «Мы посвятили себя Великому Служению, — говорят нам Наши Старшие, — и призываем к нему всех, кто может заботиться о неведомых страждущих»12.
К тому же призывал и Н.К. Рерих, писавший ещё в 1920 году: «И вы, друзья, в рассеянии сущие! Пусть и к вам просочится зов мой. Соединимся невидимыми проводами духа. Вас зову. К вам обращаюсь. Во имя красоты и знания, для борьбы и труда соединимся»13.
Закончим сообщение о Борисе Николаевиче Абрамове и нашем земном учителе Наталии Дмитриевне Спириной стихотворением Сергея Деменко, которое стало гимном СибРО:
ДУХ НОВОЙ АЗИИ
Нас мало, нас крайне мало,
Мы очень-очень редки,
Но наше время настало,
Взметнулись духа клинки.
Нас много, нас очень много,
Мы слаженный монолит,
Мы дети Единого Бога,
В нас пламя Его горит.
Простое святое Слово
Вложил Он в наши уста —
Весть миру о жизни новой,
Зов каждому, кто устал
От хаоса и пожарищ,
От грубости и пустоты.
Вставай же, вставай, товарищ,
Вершатся твои мечты!
Мы вместе, мы снова вместе,
Так было и будет всегда,
На новом и чистом месте
Возводим мы города.
За старым и ветхим забором
Светильник давно потух,
Но веет над новым простором
Наш новоазийский дух!
Публикуется по изданию: Ольховая О.А. «Нет ничего прекраснее путей сердца...»: О письмах Е.И. Рерих к Б.Н. и Н.И. Абрамовым // «Восход». Новосибирск: СибРО, 2011. Декабрь. № 12 (212). С. 13–14. http://rossasia.sibro.ru/voshod/article/31254
Примечания: