Воспроизводится по изданию:

Короткина Л.В. К вопросу об эскизах Н.К. Рериха к пьесе А.М. Ремизова «Трагедия об Иуде, принце Искариотском» // Государственный Русский музей. Отечественное искусство. X–XX век. Выпуcк III. СПб.: Palace Edition, 1997. С. 80–90.

К вопросу об эскизах Н.К. Рериха к пьесе А.М. Ремизова

«Трагедия об Иуде, принце Искариотском»

Известно, что Н.К. Рерих был одним из видных театральных художников своего времени. При этом он обращался к оформлению спектаклей, близких ему по своему духу и содержанию: на темы языческой Руси, русского и западноевропейского средневековья.

В творческом наследии Рериха, среди работ, выполненных для театра, были эскизы к пьесе Алексея Михайловича Ремизова «Трагедия об Иуде, принце Искариотском», в основу которой положены апокрифические сказания. Эта сторона культурного наследия очень занимала Рериха.

В литературной среде на рубеже ХIХ-ХХ веков был распространен интерес к апокрифическим книгам, нетрадиционно рассматривавшим события священной истории: к ним относятся сочинения Н.И. Костомарова (СПб, 1903. Т. I), И.Я. Порфирьева (Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях. СПб, 1890) и другие. Писатели, современные Рериху, – как, например, Леонид Андреев, – пытались по-своему трактовать образ Иуды.

Ремизов в своих сочинениях обращался к народной и древнерусской тематике, интересуясь прежде всего языческими преданиями. Современники вспоминают: «Превосходный наш писатель, – писал А.Н. Бенуа, – великий знаток всего исконно русского и вместе с тем величайший чудак А.М. Ремизов, обладавший даром создавать вокруг себя сказочное настроение... »¹.Добужинский вспоминал: «Я знал, что Ремизов – великий эрудит и книгочей и замечательный знаток русского фольклора»².

Сочинениям Ремизова были свойственны парадоксальность, мистификация. Так в одной из своих пьес – «Действо о Егории Храбром» (1911 год) – Ремизов совершенно перевернул известный сюжет из канонического «Жития св. Георгия», многократно запечатленный в древнерусском и западноевропейском искусстве: в этой пьесе не Георгий спасает царевну от Змия, а наоборот – царевна, при этом юродивая, спасает Георгия. Такая необычайная трактовка была очень характерной для Ремизова.

«Трагедия об Иуде, принце Искариотском» была написана в 1908 году. Пьесой заинтересовалась В.Ф. Комиссаржевская, ее театр принял «Трагедию...» к постановке. Театр Комиссаржевской уже имел опыт постановки ремизовской пьесы: в декабре 1907 года был поставлен спектакль «Бесовское действо над некиим мужем» с прологом под названием «Прение Живота со Смертью», шедшей в декорациях Добужинского. Режиссерскую работу начинал В.Э. Мейерхольд, но в связи с его уходом из театра постановку завершил Ф.Ф. Комиссаржевский, брат актрисы.

Ремизов писал в своих воспоминаниях, что после скандального успеха «Бесовского действа» «ей <Комиссаржевской> потом и Ункрада пришлась по душе за этот извечный “наперекор”». (Ункрада – героиня пьесы «Трагедия об Иуде... »). Писатель говорил, что его пьесы следует рассматривать как трилогию: «Бесовское действо» – начало хаотическое, «Трагедия об Иуде» – начало человеческое и «Егорий Храбрый» – начало хоровое»³. (Пьесы соответственно 1907, 1908 и 1911 годов).

В «Трагедии об Иуде» главным действующим лицом является рок, судьба. История Иуды в трактовке Ремизова повторяет легенду о царе Эдипе, который убил своего отца и женился на своей матери. Писатель использовал апокрифическую легенду, пересказанную Н.И. Костомаровым⁴.

Рерих выполнил эскизы декораций к пьесе во второй половине 1909 года. Время создания эскизов позволили уточнить неопубликованные письма художника к Ремизову. В письме от 9 мая 1909 года Рерих пишет: „Дорогой Алексей Михайлович. С радостью сделал бы рисунки к Иуде, но не знаю, какой срок Зол<отое> Руно может дать? Сейчас Иуда у Санина. Санин вернется в июне. Искренно Ваш Н. Рерих»⁵. (В предыдущем, апрельском письме Рерих сообщал, что Комиссаржевская ведет переговоры о постановке «Иуды» с режиссером Саниным⁶).

Впервые эскизы были воспроизведены в последних номерах журнала «Золотое Руно» за 1909 год под названиями: «Декорация трагедии “Иуда Искариотский”» и «Иерусалим» и сопутствовали публикации пьесы в тех же номерах журнала. Один из этих эскизов – «Декорация трагедии “Иуда Искариотский”» – был затем вторично воспроизведен в 1916 году в монографии «Рерих» под редакцией В. Левитского, но уже под другим названием: «Светлой ночью», с указанием принадлежности собранию А.А. Карзинкина⁷. Итак, этот эскиз воспроизводился дважды – в 1909 и 1916 годах.

Этот же эскиз назван у С.Р. Эрнста – «Светлой ночью (Песня о викинге)»⁸, а в перечне работ Рериха, подготовленном к печати А.П. Ивановым (список не издан, хранится в секции рукописей Русского музея): «Светлой ночью. Замок викинга»⁹. Причем название «Замок викинга» нигде больше не упоминается. И никак не связана с рассматриваемым эскизом картина «Песня о викинге» 1907 года, первоначально принадлежавшая Н.Н. Карышеву¹⁰. Кстати, Эрнст фиксирует ее в числе картин, написанных в 1907 году. (Картина с 1924 года находится в Музее Рериха в Нью-Йорке). Как видим, при составлении списка Эрнст объединил названия двух совершенно разных картин, причем одну из них упомянул дважды.

Каким образом могли возникнуть у составителей ассоциации с викингами? Думается, что дело в следующем: в это время, с 1907 по 1911 год, Рерих работал над целым рядом произведений, посвященных викингам: «Варяжское море», «Варяжский путь», «Триумф викинга», «Могила викинга». Можно допустить, что одну из задуманных работ этой серии художник использовал для создания эскиза декорации к пьесе.

Возможно и другое предположение: общий характер эскиза, изображающего замок на горе, и дал в дальнейшем повод составителю присоединить эту работу к живописной сюите, посвященной викингам.

В известном каталоге В.В. Соколовского, изданном в 1978 году, уточняется: «Эскизы к пьесе А.М. Ремизова «Трагедия об Иуде, принце Искариотском»: «Светлой ночью. Замок царя Искариотского» и «Иерусалим. Сад с золотыми яблоками»¹². Название произведений в списке Соколовского соответствует сюжету пьесы.

Второй эскиз – «Иерусалим» – нигде в списках не зафиксирован, кроме упомянутого каталога В.В. Соколовского, и воспроизводился один раз – в «Золотом Руне» 1909 года¹³.

Местонахождение этих эскизов в настоящее время неизвестно.

«Декорация трагедии «Иуда Искариотский» или «Светлой ночью» представляет собою эскиз к первому акту пьесы, где речь идет о том, как Иуда, принц, воспитанник царя Искариотского, узнает, что он оклеветан, обвинен в заговоре против царя и его жизнь в опасности. Иуда покидает замок. Художник придал романтический характер представленной сцене. Мы видим типичные рериховские скалы, на вершине которых возвышается замок царя. У подножия скал – бескрайнее море. На первом плане выделяется мощная каменная ограда. Возле этой ограды происходит объяснение Иуды с Ункрадой. Ункрада любит Иуду и решает следовать за ним.

Картина «Ункрада» (1909) известна по многим воспроизведениям. Первоначально она принадлежала Хильзе ван дер Паальс и была утрачена в период революционных событий¹⁴. Картина представляет собой своеобразную фантазию на тему пьесы и навеяна образом ее героини – прелестной, поэтически настроенной девушки. В литературе нигде не объясняется происхождение образа Ункрады, эта работа больше известна как самостоятельное произведение. Лишь в одной биографической книге о Рерихе в связи с неосуществленной в театре Комиссаржевской постановкой говорится об Ункраде как о «жестокой, сладострастной» царевне¹⁵. Это описание не соответствует ни характеру героини, созданной писателем, ни персонажу, представленному художником.

В соответствии с содержанием пьесы Рерих создал лирический образ Ункрады. Эскизом костюма, строго говоря, картину назвать нельзя, однако одежда и весь облик изображенной девушки могли бы послужить основой для постановщика. Ункрада – племянница царя Искариотского. Она мечтает о родине своей матери, пленницы, – о далеком севере. Поэтому она изображена среди берез, с охапкой полевых цветов в руках. Рериховская трактовка Ункрады навеяна ее монологом, в котором говорится о белом северном море, белых березках и белых цветах.

Во втором акте Иуда уже находится в Иерусалиме. Действие пьесы во втором и третьем актах должно было происходить в одной и той же декорации. Иуда состоит на службе у Пилата. Дом Пилата – слева от зрителя. Прямо за оградой расположен сад с золотыми яблоками, принадлежащий отцу Иуды, Симону. Иуда не знает, что Симон его отец и во время случайной ссоры убивает его. Прекрасная, еще молодая женщина, Сибория, вдова убитого, она же мать Иуды, выходит за него замуж. Сибория всегда печальна, потому что грустит о своем давно пропавшем сыне. Из ее монолога Иуда внезапно узнает, кто его настоящие родители.

Иуда понял, что его преследует рок, что ему суждено осуществить в своей жизни жестокое веление судьбы. В это время уже распространилась слава об Иисусе Христе и его учении. Иуда решает идти к Иисусу затем, чтобы предать его. Ункрада пытается остановить принца, но он уходит исполнить предначертанное.

В пьесе, при всей серьезности поставленной проблемы – психологическое осмысление евангельского сюжета – есть странная сцена: к Пилату прибывают гости. Это – обезьяний царь Асыка I со своей свитой. Послы несут дары. Их шествие сопровождается маршем, музыку которого написал известный поэт и музыкант Михаил Алексеевич Кузмин. (Он же, кстати, создал в свое время и музыкальное оформление к постановке «Бесовского действа»). Как выясняется, в содержании этой сцены нашли отражение особенности литературно-художественного быта начала века. У Ремизова был литературный салон, где регулярно встречались писатели, художники, философы, поэты: А. Белый, А. Бенуа, А. Блок, Л. Бакст, К. Сомов, М. Добужинский, Ф. Комиссаржевский, Л. Шестов, В. Розанов, М. Кузмин, М. Гершензон, П. Щеголев, Е. Замятин и многие другие. В 1908 году Ремизов основал кружок, который назывался «Обезьяньей великой и вольной палатой» (Обезвелволпал). Сам хозяин играл роль царя обезьян Асыки I и «собственнохвостно» подписывал необходимые документы. Члены кружка получали специальные дипломы. Об этой известной в литературных и художественных кругах „Обезьяньей палате" остались интересные воспоминания как самого Ремизова, так и его современников.

«Обезьянье делопроизводство, – писал Ремизов, – велось не на кириллице, всем понятной, а на «глаголице», о которой редко кто слышал...» Писатель вспоминал, что грамоты «обезьяньего царя» о возведении в кавалеры обезьяньего знака были украшены «виноградом, турецкими бобами, лисьим хвостом, египетской пирамидой...» «Писатели, художники, музыканты – если бы все берегли мои грамоты, можно было бы сделать богатую «колониальную» выставку. <...> Из всех один Дягилев, – а как ему шел бы тайный обезьяний знак! – никогда не проткнулся в Обезьянью палату. И сколько раз В.В. Розанов с упреком: «Недобрый, черствое сердце, Разумнику (Иванову-Разумнику) выдал, а Сергея Павловича опять обошел!» Меня останавливало: пошлю я ему грамоту, а вдруг да обидится!..»¹⁶

Добужинский в Обезвелволпале был возведен в сан «Старейшего Кавалера Обезьяньего знака». Бенуа, Сомов, Нувель, Сюннерберг, Н. Бердяев, В. Булгаков и немногие другие были одни «князьями обезьяньими», иные – «кавалерами», а иные и просто «обезьянья служка». «Дипломы были шедеврами ремизовской каллиграфии, и каждый был украшен изображением печати с портретом самого кавалера или князя»¹⁷. Любопытна сама история возникновения «Обезьяньей палаты», рассказанная актрисой Лидией Рындиной¹⁸.

Ремизов и впоследствии не забывал своего героя. Уже в период эмиграции, в 1922 году, в Берлине вышла в свет его книга «Сказки царя Асыки».

Подобная игра отличала и другие литературно-художественные салоны начала нашего века. Так, например, в знаменитой «башне» Вячеслава Иванова устраивались не только философские вечера, но и собрания пародийного характера. Был создан шуточный дружеский кружок «гафизитов», участники которого получили специальные имена: Кузмин – Антиной, Сомов – Аладдин, Нувель – Петроний, Вячеслав Иванов – Гиперион и Эль Руми и так далее¹⁹. Таким образом, мы видим, что в «Трагедии об Иуде» причудливым образом, – что было свойственно тому времени, – сочетаются элементы гротеска, парадокс, игра – с попытками переосмыслить драматические события легендарного прошлого.

На основе этого эскиза Рерих выполнил картину «Дары» (1909, ч. с., Нью-Йорк, первоначально принадлежала Е.И. Рерих)²⁰, где изображено шествие послов, несущих на блюдах человеческие головы. В пьесе не говорится, какие именно дары преподнесли послы обезьяньего царя Асыки под звуки марша Кузмина.

Рерих по-своему истолковал этот сюжет. Странная смесь трагедии и фарса в пьесе Ремизова вызвала в воображении художника столь зловещий образ.

«Трагедия об Иуде» была принята к постановке. Ремизов говорил: «Я читал Комиссаржевской «Иуду». В пьесе есть роль: Ункрада – трагедия. А это как раз по ней. У Комиссаржевской было вдохновение. Научиться играть она не могла, она плохо играла, но, вдохновляясь, она могла творить чудеса»²¹.

Все же пьесе не суждено было увидеть света рампы в театре Комиссаржевской. В ноябре 1909 года актриса ушла из театра. Ремизов пишет Рериху в письме от 22 ноября 1909 года: «Дорогой Николай Константинович! Сегодня я получил уведомление, что В.Ф. Комиссаржевская бросает сцену <...> Из всего этого выходит, что «Иуда» остался ни при чем.

Подумайте, Николай Константинович, нельзя ли поправить дело: <…> Я так сжился с мыслью о Ваших картинах к «Иуде», что не хочу бросать затею добиться постановки пьесы»²².

Комиссаржевская отправилась на гастроли – сначала в Екатеринослав, затем – в Тифлис, и, наконец, в Ташкент, где она умерла в феврале 1910 года.

Сообщением о смерти актрисы ограничивается в литературе о Рерихе упоминание о несостоявшемся спектакле. Встречается даже утверждение, что «ни один театр не сыграл злосчастного принца Иуду.., ни одна актриса не репетировала роль... царевны Ункрады»²³.

Однако выясняется, что это не так. Изучение театральных журналов начала века позволило установить, что в 1916 году Ф.Ф. Комиссаржевский поставил эту пьесу в своей московской студии, носящей имя Веры Федоровны Комиссаржевской. (Ее адрес – Настасьинский пер., д. 5), где она шла под названием «Проклятый принц»²⁴. Режиссерами были Ф.Ф. Комиссаржевский и А.П. Зонов. Первое представление состоялось 6 февраля 1916 года²⁵.

Ремизов вспоминает: «Пьеса («Иуда»), принятая В.Ф. Комиссаржевской, осуществлена лишь через шесть лет Ф.Ф. Комиссаржевским в Москве: пять лет рукопись носил у себя в заднем секретном кармане режиссер А.П. Зонов, неприкосновенно-единственный экземпляр, что, по его мнению, “подымало интерес”»²⁶. Журнал «Репертуар» (1919) сообщает, что спектакль был сыгран в Москве шестнадцать раз»²⁷. Эти сведения не точны. Изучение еженедельного репертуара московских театров помогло установить, что пьеса только в 1916 году прошла двадцать четыре раза и в 1917 – пять раз.

Журнал «Театр и искусство» за 1916 год № 16 поместил рисунки Ю. Анненкова к спектаклю «Проклятый принц»²⁸. Это дружеские шаржи, изображающие обезьяньего царя, роль которого исполнил артист Никитин, Пилата – его играл артист Некрасов, и Зифа (одного из слуг) – в исполнении артиста Алексеева28. Несколько журналов поместили также фотографии сцен из спектакля и артистов, исполнявших роли Иуды, Сибории и Ункрады²⁹. Роль Иуды играл артист Орбелиани, Сибории – Демидова, Ункрады – Ростова.

В журнале «Репертуар» читаем: «Эскизы декораций написаны академиком Рерихом»³⁰. Однако «Солнце России» сообщает: «Декорации выполнены самим Комиссаржевским»³¹. Обнаруженные фотографии позволяют уточнить, что спектакль шел в декорациях, которые носили явно лубочный характер и ничего общего не имели с рериховскими³².

Комиссаржевский, будучи по профессии архитектором, работал в качестве художника-декоратора и постановщика в театре своей сестры (на Офицерской, 29, в Петербурге). К тому времени, о котором идет речь, он уже имел опыт оформления спектаклей; по его эскизам были выполнены костюмы к «Балаганчику» А. Блока (в сезоне 1906-1907 годов), он участвовал также в разработке декораций и костюмов к пьесам Л. Андреева и Ф. Сологуба³³.

Комиссаржевский выбрал лубочный стиль для исполнения декораций как наиболее подходящий к пьесе Ремизова, основанной на фольклорных источниках.

И это не случайно: когда Добужинский работал над эскизами декораций к постановке «Бесовского действа», то, как говорил художник, его декорации «не выходили из рамок лубочного стиля», когда он «старался показать на сцене ремизовские образы»³⁴.

Критика не осталась равнодушной к спектаклю. С. Глаголь писал: «Комиссаржевский представил легенду в форме картинок какого-то примитивного манускрипта с древним иконописным изображением воздуха, гор, моря, стен городских, да и самих действующих лиц <...> Впервые видел такое гармоничное слияние действующих лиц с определенно стилизованным фоном обстановки. Это большое сценическое нахождение»³⁵.

Несмотря на то обстоятельство, что эскизы Рериха не были, как выясняется, использованы при постановке пьесы, все же представилось интересным проследить театральную судьбу этого произведения, изучить материалы, с ним связанные, а также уточнить некоторые сведения и факты, относящиеся к самому спектаклю, поскольку художник думал над этой пьесой, работал над эскизами для ее постановки, и она вызвала к жизни несколько его произведений.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Бенуа А.Н. Мои воспоминания: В 2 т. М.т 1990. Т. 2. С. 508.

2. Добужинский М.В. Воспоминания. М, 1987. С. 229.

3. Ремизов А.М. Встречи. Петербургский буерак // Ремизов А.М. Избранное. Л., 1991. С. 576; 549-550.

4. Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. СПб, 1903. Кн. 1.Т. I. С. 192-193.

5. Письмо Н.К. Рериха А.М. Ремизову от 9 мая 1909 года. ОР РНБ, ф. 634 (архив А.М. Ремизова) ед. хр. 181, л. 2.

6. Письмо Н.К. Рериха А.М. Ремизову от 12 апреля 1909 года. Там же, л. 1.

7. Рерих. Монография под ред. В.Н. Левитского. Пг, 1916. С. 98, 218.

8. Эрнст С.Р. Рерих. Пг, 1918. С. 120.

9. Иванов А.П. Список произведений Рериха. СР ГРМ, ф. 143, ед. хр. 10, л. 9, 17; ед. хр. 28, л. 45.

10. Эрнст С.Р. Указ. соч. С. 118; Рерих. Монография... С. 215. Картина «Песня о викинге» воспроизведена в книге С.Р. Эрнста между страницами 32 и 33 без добавления названия «Светлой ночью».

12. Соколовский В.В. Художественное наследие Николая Константиновича Рериха (перечень произведений с 1885 по 1947 годы) // Н.К. Рерих. Жизнь и творчество: Сб. ст. М., 1978. С. 269.

13. В списке произведений Рериха, подготовленном к печати А.П. Ивановым, читаем: «Иерусалим. (Дары)». Иванов А.П. Указ, соч., л. 9, 17. Как видно, составитель объединил два произведения в одно.

14. В списках произведений Рериха имя и фамилия коллекционера звучит как «Гильзе ван дер Пальс». Однако в списке А.П. Иванова, сделанном от руки, карандашом, читаем: «Хильзе ван дер Паальс». С.Р. Эрнст. Указ. соч. С. 120; Рерих. Монография... С. 218: А.П. Иванов. Указ. соч. Л. 17, разворот. О судьбе картины см.: Дювернуа Ж. Рерих. Фрагменты биографии // Держава Рериха. М., 1994. С. 145.

15. Полякова Е.И. Николай Рерих // Серия „Жизнь в искусстве". М., 1985. С. 156.

16. Ремизов А.М. Указ. соч. С. 588, 571.

17. Добужинский М.В. Указ. соч. С. 277.

18. Актриса Л. Рындина жила, в основном, за рубежом. Она вспоминает, как в один из своих приездов в Петербург узнала, что распался кружок Сологубов. Объяснение она получила от А.Н. Толстого. «Оказывается, литераторы устраивали маскарад. Одевались кто во что мог, Ремизов, как всегда, иронически, сказал: «Мне бы только дали обезьяний хвост, вот я и буду обезьяна». А Сологубы для этого маскарада одолжили у своих знакомых две драгоценные обезьяньи шкурки. Толстой, не смущаясь, у одной из этих шкурок отодрал хвост и прицепил Ремизову. Маскарад прошел очень весело. После Анастасия Николаевна (жена Сологуба) стала просить отдать ей шкурки, – одна оказалась без хвоста. Как ни искали этот хвост, не нашли. Анастасию Николаевну возмутила дерзость Толстого, оторвавшего хвост <...> Одним словом, произошла ссора. Часть писателей была на стороне Сологубов, другая защищала Толстого, и дружная раньше компания раскололась. Вот откуда у Алексея Ремизова его Обезьянья палата и ее сановники". Рындина Л. Ушедшее // Воспоминания о Серебряном веке. М., 1993. С. 425-426.

19. Кузмин М.А. Избранные произведения // Л., 1990. С. 522.

20. Картина «Дары» воспроизводилась: Рерих. Монография... С. 99; Аполлон. 1915. №4-5. С. 13.

21. Ремизов А.М. Указ. соч. С. 574.

22. Полякова Е.И. Указ. соч.. 155.

23. Там же. С. 156.

24. Прежнее название было запрещено цензурой. Ремизов А.М. Указ. соч. С. 585.

25. Театральная газета. 1916. № 5,7.

26. Ремизов А.М. Указ. соч. С. 585.

27. Репертуар. 1991. № 26. С. 57.

28. Театр и искусство. 1916. № 16. С. 325, 326.

29. Солнце России. 1916. № 317 (11). Март. С. 16.

30. Репертуар. 1919. № 26. С. 57.

31. Солнце России. 1916. № 317 (11). Март. С. 16.

32. Театральная газета. 1916. № 9. С. 5, 9.

33. У истоков режиссуры. Очерки из истории русской режиссуры конца XIX – начала XX века. Сб. ст. Л., 1976. С. 183.

34. Добужинский М. В. Указ. соч. С. 230.

35. Глаголь С. Театр имени Комиссаржевской. Проклятый принц // Театральная газета. 1916. № 7. С. 7-8.